Читаем Том 5. Наука и просветительство полностью

Поздравление А. И. Доватуру: «Вам 80 лет, но мы знаем, что Вам больше, потому что наука наша долго жила на таком положении, в каком и ныне солдатам засчитывается месяц за год. А мы, знающие мифографов с их генеалогиями и хронологиями, где иное десятилетие идет за год, а иной год за десятилетие…» и т. д. Телеграмма: «В Ваши Платоновы годы желаем Вам Аргантониевых лет».

Пол «Ахматова успела из дамы стать женщиной, а из женщины человеком», а Г. Иванов, этот манекенщик русской поэзии, все еще… (С. Парнок, 1922 г.).

Поликратово счастье, или «Какая с этого хлеба лебеда будет».

Поликратов перстеньОчень любил Поликрата.Когда Поликрат его бросил в море,Он хотел обидеться,Но решил, что любовь – превыше,Залез в рыбуИ вернулся к Поликрату на перст.Когда Поликрата распяли,След его теряется.Потом он был в музее у АвгустаИ казался посредственной работы.Так об этом сказано у Плиния.Кл. Лемминг

Польза Бог послал бы нам второй потоп, когда бы увидел пользу от первого (Шамфор).

«Понаслушались», – объяснил ямщик, погонявший лошадей: «Ой вы, Вольтеры мои!» (Вяземский).

Понимание Белинский через сто лет не понимал Ломоносова и говорил, что у нас нет литературы; мы через сто лет не понимаем Толстого, но уверяем, что у нас есть литература, да еще какая!

Понимание Психиатр по подростковым самоубийствам говорила: труднее всего ей найти взаимопонимание с учителями, с милиционерами – легче.

Детское воспоминание. Долгий серый асфальтовый двор, я что-то спрашиваю, бабушка тянет меня за руку и раздраженно говорит: «Земля же круглая…»; я не решаюсь переспрашивать и только откладываю в памяти: нужно проверить. И другой случай. Бабушка переливает молоко из бидона в банку, молоко течет мимо, на корявый изрезанный стол, вкопанный у террасы. Я думаю: зачем? Замечает, спохватывается, начинает убиваться. Я говорю: «А я думал, ты делаешь опыт, насколько размякает доска от молока». Меня сильно изругали. Но уверенность, что мир – правильный и только нужно его понять, осталась непоколебленной.

«Понятное – это не только то, что уже понято» (Брехт). «Раньше писатели старались быть понятными, теперь – быть понятыми».

Поперек Фет в Италии завешивал окна кареты, чтобы не смотреть на всем нравящиеся виды.

«Пораженец рода человеческого» называл Шпенглера Т. Манн.

Порядок Николай I посетил Оуэна в Нью-Ленарке и выразил удовлетворение порядком; а вот лондонский парламент ему совсем не понравился.

Пост Цзи Юнь говорил: поститься – это все равно что не брать взяток по вторникам и четвергам.

Постмодернизм «Что такое постмодернизм?» – «Продукция последних лет, в которой еще не успели разобраться». – «А постмодернисты говорят, что они – новая культура, потому что раньше старое и новое противопоставлялось, а теперь они сосуществуют». – «Это они выдают ущербность за достоинство: когда название начинается с „пост“, это уже противопоставление». – «И что у них нет больше риторики». – «Мысли без риторики так же неизложимы, как слова без грамматики: самая яркая индивидуальность не станет сочинять себе язык из небывалых слов».

Постмодернизм Фомичев говорит, что в новом академическом Пушкине непристойности все равно будут заменяться черточками. Почему? – потому что очень уж много их наплыло в современную литературу. Вот постмодернизм – другое дело: он воспринимает Пушкина на фоне Юза Алешковского.

В. П. Зубов писал Ф. А. Петровскому письма от лица помещицы Коробочки и других лиц. В них он, например, спрашивал: «Как печатать такие слова, как „ни фаллоса“? не набирать ли их латинскими буквами, а объяснять в примечаниях, вместе с „Эос“ и „гиатусом“?»

Постмодернистам Конфуций бы сказал: вы ищете что-то за текстом («то, что сделало возможным текст»), – а то, что в тексте, вы уже поняли?

Потребительское отношение к человеку у М. Цветаевой: зажечь им себя и выбросить, как спичку.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное