Том 5. Одинокому везде пустыня

Стол в кают-компании был накрыт на три персоны и прекрасно сервирован.

– Право, неловко, – бормотал Иван Павлович, усаживаясь за стол и пряча под белой скатертью свои иссеченные работой с металлом грубые кисти рук.

– Очень даже ловко, – отвечала ему Мария, – мы искренне рады вам. И просим впредь обедать и ужинать вместе с нами. Вы равный.

– Спасибо, спасибо за честь. – Иван Павлович покраснел, а его блеклые голубые глаза вдруг налились синевой и заблестели. – Я это, я не успел вам сказать давеча на палубе: мой Михаил ведь поступил в Марсельское военное училище и теперь уж, точь-в-точь как я, будет подводником.

По выражению лица Николь Мария поняла, что та уловила суть высказанного инженером-механиком, ведь Марсель, он на всех языках Марсель, и не только уловила, но, видимо, была в курсе событий в семье инженера-механика, а просто скрывала все до поры до времени.

XXVIII

Марсель встретил их шквальным ветром и мелким обложным дождиком. Даже в закрытой бухте бежали по темно-свинцовой поверхности моря пенные, рваные гребешки волн.

Они еще стояли у окна в каюте, хотя уже и оделись на выход.

– О-ля-ля! – морща аккуратный, в меру напудренный носик, пропела Николь. – Погодка собачья… Говорят, дождик к удаче!

– Будем надеяться, – тихо обронила Мария, думавшая только об одном: «Как же так, побывать в Марселе и не увидеть его?! Нет, это невозможно!»

– Да, я согласна с тобой, – решительно сказала Николь, и в ее больших темно-карих глазах с металлическим блеском кувыркнулись озорные чертики. – Это невозможно. И я этого не допущу!

– Я что-то сказала вслух или ты читаешь мои мысли?

– Боже, какая сложность прочесть твои мысли, – они у тебя на лбу написаны! – рассмеялась Николь. – Не бойся, сестренка, – она положила руку на плечо Марии, – я все устрою в лучшем виде! – от волнения Николь облизнула полные, красиво очерченные губы – она всегда облизывалась, когда замышляла что-то бубновое.

– Как?

– О, это моя забота, я старая сводня! Сказала – значит, устрою!

– Но как?

– Боже, дай причалить. Ты хочешь увидеться с ним до Парижа или после? – Николь опять облизнула губы.

– После.

– Молодец! Дело есть дело. Хотя кто сказал, что любовь не дело? Я думаю, что это самое важное, самое главное дело в жизни, а?!

– Наверное, – покорно согласилась Мария, она была совершенно заморочена Николь и сбита с толку. Конечно, ей хотелось увидеть его до Парижа, увидеть немедленно, соблазн был так велик… но соблазн соблазном, а характер характером, и она его выдержала.

В Париже они остановились в трехэтажном, с лифтом, доме Николь, большая часть которого сдавалась внаем, и только верхний этаж всегда ждал владельцев.

– А ты рачительная хозяйка, Николь, – похвалила Мария, – у тебя ничего даром не пропадает.

– Конечно. Я хоть у мамы дурочка, но денежки считать умею. Да и потом ведь это грех, если что-то пропадает втуне. Дом, в котором никто не живет, – мертвеет.

– Пожалуй. Ой, а вон мост Александра Третьего! Совсем недалеко! – глядя из широкого окна гостиной, воскликнула Мария. – Опять меня догнала Россия…

– Да, мне тоже нравится этот вид, хотя в твоей России я никогда не была и наверняка не буду. Молодец ваш царь, самый красивый мост построил через Сену – это все признают.

– Еще бы вам не признавать! – запальчиво сказала Мария, и настроение у нее сразу улучшилось, она почувствовала себя спокойно, уверенно. И это внезапно пришедшее к ней чувство уверенности не обмануло ее во время дальнейшего пребывания в Париже.

Николь помогла Марие решить задачу, ради которой они и предприняли свое путешествие: помогла продать орудия с линкора «Генерал Алексеев».

– Чтобы дело было наверняка, давай все-таки потревожим старика Петена, – предложила Николь.

– Может быть, – неуверенно согласилась Мария. – Когда-то он обещал мне свое покровительство.

Николь позвонила в загородный дом маршала, и тот счел возможным подойти к телефону.

Николь сказала, что ей необходимо срочно встретиться с маршалом.

– Да, алло, вы помните ту русскую девочку, дочь адмирала, что жила у меня в начале двадцатых? Ту, что играла в пьесе, в белом платье, во рву форта Джебель-Кебир? Ну, вспомните, маршал?! Вспомните…

– Что-то припоминаю… а, такая хорошенькая, вспомнил!

– Не хорошенькая, а красавица – это я вам еще тогда объяснила! – наступала Николь.

– Да, да. Наверное. Тебе видней, ты сама у нас красавица! – маршал глухо рассмеялся. Он действительно вспомнил форт Джебель-Кебир, русскую пьесу во рву, украшенном гирляндами цветов, русскую девушку в белом, русских военных… Он вспомнил, и этот факт был ему так приятен, что лучшего подарка и нельзя было для него придумать.

– Ее зовут Мари, она рядом! – крикнула в трубку Николь. – Она хочет вам что-то сказать! Говори, – добавила Николь шепотом, – говори!

Мария бережно взяла трубку из рук Николь.

– Пароль «Мари»! – громко сказала она в микрофон.

На секунду, вторую, третью на том конце телефонного провода воцарилось молчание. Маршал припоминал и вдруг припомнил:

– Отзыв «Бизерта»! Приезжайте! – И он положил трубку.

– Все. Считай, дело в шляпе, – подытожила Николь.