Том 5. Приношение современному монашеству

При предстоящем великом подвиге для Российского войска, подвиге, в котором Вы должны принять столько значащее участие, призываю на вас обильное благословение Божие. Во время мира Вы отложили меч, взялись за плуг; когда ж начала скопляться военная гроза — вы оставили плуг, снова взялись за меч, взялись за него с христианским смиренномудрием, взялись, движимые и руководимые истинною преданностию и любовию к Царю и Отечеству. В благословенной России, по духу благочестивого народа, Царь и Отечество составляют одно, как в семействе составляют одно родители и дети их. Развивайте в русских воинах живущую в них мысль, что они, принося жизнь свою в жертву Отечеству, приносят ее в жертву Богу и сопричисляются к святому сонму мучеников Христовых. Гораздо вернее идти на штыки с молитвою, нежели с песнею: песнь приносит самозабвение и прилична Римлянину; а молитва доставляет воодушевление и прилична благочестивому Христианину. Христианская вера порождает героев, сказал герой Суворов, — и постоянных героев, а не минутных. Российская история представляет единственный пример Христианского мученичества: многие Русские, — не только воины, но и архиереи, и бояре, и князья — приняли добровольно {стр. 440} насильственную смерть для сохранения верности Царю: потому что у Русского по свойству восточного Православного исповедания мысль о верности Богу и Царю соединена воедино. Русский Царь может сказать о себе то, что сказал о себе Святый Царь Израильский Пророк Давид: Бог покоряли люди моя под мя.

Понимая Вас, что Вы будете совершать великий подвиг, как истинный подвижник Царя небесного и Царя земного, призываю на Вас из глубины моего сердца благословение Божие. Да дарует мне милосердный Господь еще увидеть Вас в сей земной жизни, увидеть по совершении великого подвига в лучах славы от Царя небесного и Царя земного.

Прошлого лета я возвратился в Сергиеву Пустыню и нахожусь в состоянии какого-то полуздоровья, при котором я способен к самой ограниченной деятельности. С чувством совершеннейшего почтения и искреннейшей преданности имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою.

Архимандрит Игнатий

1849 апреля 30 дня. Сергиева Пустыня.

№ 3

Милостивейший Государь,

Николай Николаевич!

Вы можете себе представить, какою приятностию было для меня получение письма Вашего. Среди Ваших недосугов Вы нашли досуг, в который так прекрасно раскрылось Ваше сердце для любящего Вас ближнего, сердце, готовившееся в то же время раскрыться перед Богом. С утешением и умилением прочитывал я Ваши строки и перечитывал их: надежда на Бога и скромный взгляд на свои способности — эти плоды опытности и житейских скорбей — суть верный залог и предвестник благоволения Божия и успеха. Не мудрено, что по всей дороге встречали Вас благословения и приветствия: все Русские сочувствуют Вам и ожидают от Вас великих услуг отечеству. Вы вступаете на Кавказ в момент исторический. Курдистан восстал против Турок, и {стр. 441} готово восстать против них все народонаселение христиан в Малой Азии. Не суждено ли Вам нанести первый смертоносный удар владычеству Турок в самом центре силы их? Здесь уже многие начинают поговаривать, что роковой пункт для судеб Турции не Дунай, а в ея областях на границе Грузинской.

Какие дни Вы посвятили Богу! Те самые, в которые Десница Его отозвала Государя Николая Павловича с его великого земного поприща [1521] и передала развязку нынешних трудных обстоятельств Его благословенному Первенцу. Рыдания, огласившие и столицу и всю Россию, делают честь и почившему Царю, и его верному народу. Особенно поучительна скорбь нынешнего Императора и та почесть любви и благоговения, которую он воздает почившему Родителю Своему и которою Он утешает достойнейшую Родительницу. Сердца всех влекутся доверенностию и преданностию к Новому Государю. Он внушает их своею положительностию, храбростию и добротою. Он, не отвергая мира, дал обет не уронить достоинства России и противостать со всею энергиею врагам отечества. Одно это делает его бесценным в глазах каждого истинного Русского.

Я убежден, что брат Петр Александрович вполне сохранил к Вам прежнюю свою преданность и от всей души рад служить под начальством Вашим. Если он не просится к Вам на службу, то это единственно потому, что в сердце его еще живо чувство подчиненного к Вам; а это чувство ждет требования или приказания. С этою же почтою пишу к нему о Вашем отзыве о нем.

Заключу мое письмо повторением моих сердечных желаний Вам успеха и призыванием на Вас обильного благословения Божия. Да зазвучит оружие Ваше и по звуку его да спадут цепи с Христиан. С чувством искреннейшей, постоянной преданности и отличного уважения имею честь быть Вашего Высокопревосходительства покорнейшим слугою и богомольцем

Архимандрит Игнатий

1855-го года 15 марта

Сергиева Пустыня.

{стр. 442}

№ 4

Милостивейший Государь,

Николай Николаевич!