Том 5. Проза

Несмотря на негативное высказывание о Д. В. Философове в письме к Н. Н. Ливкину (см. выше), Есенин в последующие годы отделял его от Мережковских, что, в частности, видно и по памфлету.

...но все же Клюев и на него составил стихи... — эти стихи не обнаружены (сообщено С. И. Субботиным, исследователем жизни и творчества Николая Алексеевича Клюева).

В газете «Ecler» ‹точнее — «L’Eclair»› Мережковский называл меня хамом... — Вероятно, имеется в виду опубликованная в этой парижской газете 16 июня 1923 г. статья Д. С. Мережковского «Когда Россия возродится...» В этой статье содержится заявление автора, оскорбительное для А. Дункан и С. Есенина (см. письмо А. Дункан редактору газеты «L’Eclair» — Письма, 330–331).

Что это на Вас за гетры? — Об этом эпизоде, происшедшем зимой 1915–1916 г., вспоминал В. Б. Шкловский (1893–1984). В статье «Современники и синхронисты», опубликованной в журн. «Русский современник» (Л.-М., 1924, с. 233), он писал: «Есенина я увидел в первый раз в салоне Зинаиды Гиппиус, здесь он был уже в опале.

— Что это у вас за странные гетры? — спросила Зинаида Николаевна, осматривая ноги Есенина через лорнет.

— Это валенки, — ответил Есенин.

Конечно, и Гиппиус знала, что валенки не гетры, и Есенин знал, для чего его спросили. Зинаидин вопрос обозначал: не припомню, не верю я в ваши валенки, никакой вы не крестьянин.

А ответ Есенина обозначал: отстань и совсем ты мне не нужна.

Вот, как это тогда делалось!

Но спор весь шел об Октябрьской революции».

В более поздней публикации этот эпизод описан так:

«Есенина я видел первый раз у Зинаиды Гиппиус. Зинаида — подчеркнутая дама, с лорнетом, взятым в руку нарочно.

Она посмотрела на ноги Есенину и сказала:

— Что это за гетры на вас надеты?

— Это валенки.

Зинаида Гиппиус знала, что это валенки, но вопрос ее обозначал осуждение человеку, появившемуся демонстративно в доме Мурузи.... Валенки Есенина были демонстрацией... и обозначали неуважение к Гиппиус» (Шкловский В. О Маяковском. М., 1940, с. 169, 171).

О том же эпизоде, со слов Есенина, рассказывали в своих мемуарных очерках А. К. Воронский (Памяти Есенина: Из воспоминаний. — Журн. «Красная новь», М.-Л., 1926, № 2, февраль, с. 210); Г. В. Адамович (Есенин: К 10-летию со дня смерти. — Газ. «Последние новости», Париж, 1935, 26 декабря, № 5390).

Поэтесса И. В. Одоевцева (1895–1990) также вспоминала: «Как-то на каком-то чопорном приеме Гиппиус, наставив лорнет на его валенки, громко одобрила их: “Какие на вас интересные гетры!” Все присутствующие покатились со смеха.

Такие обиды не прощаются. И не забываются.

— Очень мне обидно было и горько, — говорит он. — Ведь я был доверчив, наивен...» (Встреча с Сергеем Есениным. — Газ. «Новое русское слово», Нью-Йорк, 1971, 6 июня, № 22272).

С. 230. Потом Мережковский писал: “Альфонс...” А я ему отвечал устно... — В статье, опубликованной 16 июня 1923 г. в газете «L’Eclair», Мережковский обозвал Есенина «мужиком», добавив: «Сегодня его большевизм находит выражение в бесконечном пьянстве и скандалах...» (см. также письмо А. Дункан редактору газеты в изд.: Письма, 330–331); в этом же письме приводится одно из устных высказываний Есенина о Мережковском).

Альфонс — мужчина, состоящий на содержании у женщины, ставшее нарицательным имя персонажа драмы «Господин Альфонс» (1873) французского писателя Александра Дюма-сына (1824–1895). Первое представление пьесы Дюма в Москве происходило 3 октября 1874 г. Русский перевод пьесы был озаглавлен «Красавец» (еще одно название в переводе — «Мосье Альфонс»).

Лориган — марка изысканных духов, выпускаемых парижской фирмой Коти. В стихотворении «Мой путь», написанном в первые месяцы 1925 г., Есенин с сарказмом вспоминает о «салонном вылощенном сброде» и его «привычке к Лориган и к розам» (см. т. 2 наст. изд.).

Ведь вы в «Золотое руно» снимались так же в брюках с портрета Сомова. — Судя по всему, опубликованный в журнале «Золотое руно» (Пб., 1906, № 4) портрет З. Н. Гиппиус Есенин описывал по памяти. Автор портрета не К. С. Сомов, а Л. С. Бакст. «Гиппиус, — вспоминала М. С. Шагинян, — почти всегда принимала гостей сидя: верней, полулежа в своем большом кресле...» (Шагинян М. Указ. соч., с. 340). И на портрете З. Н. Гиппиус изображена сидя, в трико и чулках.

Лживая и скверная Вы. — Ср. строки из воспоминаний редактора парижского журнала «Современные записки» М. В. Вишняка: «За ум и острое, жалящее перо Гиппиус сравнивали со змием и даже с вульгарной “змеей подколодной”. Гумилев называл ее “больной жемчужиной”. Ремизов — “вся в костях и пружинах, устройство сложное, но к живому человеку никак”. Петербургские иерархи — “белой дьяволицей”. Даже друзья, сохранившие верность, — “ведьмой”...» (Вишняк М. В. Современные записки. Воспоминания редактора. СПб., 1993, с. 154).