Том 5. Революции и национальные войны. 1848-1870. Часть первая

Возвратившийся несколько лет тому назад из Америки Гарибальди[152] открыто сделался одним из вождей Национального общества, в которое он старался внести самую воинственную струю. Вечный заговорщик Маццини находился в Генуе, где почти не находил нужным прятаться. В этом городе в июне 1857 года по его инициативе сделана была попытка к восстанию. По его наущению из генуэзского порта предпринято было несколько экспедиций, и революционные десанты высаживались в Ливорно, Террачине и на неаполитанском побережье. Правда, все эти попытки кончились неудачей, но они возбудили новое брожение по всей Италии. Кавур пользовался ими, чтобы поддерживать это брожение. Когда сардинское судно, на котором друзья Маццини отправились в королевство Обеих Сицилии, было захвачено неаполитанскими властями, Кавур имел смелость потребовать его возвращения, а после отказа Франческо II занял по отношению к этому государю такое угрожающее положение, словно хотел вызвать военный конфликт (конец 1857 года).

Заговор в Пломбьере. В таком положении находились итальянские дела, когда покушение Орсини (14 января 1858 г.), которому предшествовал целый ряд других заговоров против Наполеона III[153] со стороны итальянских революционных кругов, побудило этого государя не откладывать более окончательного решения вопроса. В главе V настоящего тома говорится, какое впечатление произвело это событие на Наполеона III; письмо, в котором Орсини перед смертью умолял вернуть Италии свободу, получило благодаря императору самую широкую огласку[154], а Кавур через тайных агентов императора получил приглашение явиться к нему для совещания о дальнейших судьбах Италии.

Тайное соглашение, которое должно было привести к большой войне 1859 года, состоялось между министром Виктора-Эммануила и французским императором в Пломбьере (20–21 июля 1858 г.). Наполеон III и Кавур решили, что Франция и Пьемонт изгонят австрийцев из Италии совместными силами; война должна была начаться весной следующего года. Пьемонт должен был получить Ломбардию, Венецию и, быть может, герцогства Пармское и Моденское, а также и Романью, и таким образом составить государство, насчитывающее от 10 до 12 миллионов чел. Франция должна была получить Ниццу и Савойю; к Тоскане, возможно, будут присоединены некоторые провинции Папской (Церковной) области; Италия, составленная таким образом из четырех держав, образует союзное государство под фактической гегемонией сардинского (пьемонтского) короля и под номинальным главенством папы как римского государя. Принц Наполеон (которому император думал отдать тосканский престол) должен был сочетаться браком со старшей дочерью Виктора-Эммануила. Наконец, сигнал к войне должна была подать только Франция.

Кавур не возражал против этой странной комбинации. При этом он прекрасно понимал, что раз начнется революция, Наполеон III не сможет ее обуздать. Кроме того, он знал, какими средствами можно возбудить революционное движение, расширить его и придать ему неотразимую силу — тем более, что в руках его находилось такое могучее оружие, как Национальное общество. Таким образом, министр Виктора-Эммануила ясно видел, куда он идет. Но каким образом его царственный соумышленник не заметил этого и позволил увлечь себя в это дело?

Прелюдии к большой войне. Из Пломбьера Кавур отправился в Германию. Там он мог убедиться, что Пруссия ни в коем случае не имеет охоты ввязываться из-за Австрии в войну, и полный надежд возвратился в Турин, где с декабря 1868 года начал открыто готовиться к войне и продолжал тайные переговоры с Францией. Что касается Наполеона III, то потворство газетам, требовавшим войны с Австрией и освобождения Италии, скоро заставило публику заподозрить его истинные намерения. А вскоре он и сам взял на себя труд раскрыть их перед всем светом.

1 января 1859 года на новогоднем приеме дипломатического корпуса в Тюильрийском дворце император обратился к австрийскому посланнику со следующими словами: «Сожалею, что наши отношения с вашим правительством стали менее дружественными, чем прежде…» Эти слова возбудили в Вене крайнее волнение. Несколько австрийских армейских корпусов было отправлено в Ломбардо-Венецианское королевство, а через несколько дней Виктор-Эммануил говорил пьемонтским законодательным палатам о тучах, заволакивающих небосклон, о патриотическом долге Сардинии и о том, что он не может оставаться равнодушным к доносящимся со всех сторон скорбным воплям угнетенной Италии.