Том 5. Век гигантов

– Проще пареной репы… Бык, говорю, называется туром, или уром… Таких больших быков не существует больше в Европе. Последний из них был убит вблизи Варшавы в 1637 году… Некоторые теперешние быки происходят от этой дикой породы, но они значительно изменились по внешнему виду…

– Ага… – догадался Николка. – Палеозоология?

– Да-да. Тур, или ур, запомните. Юлий Цезарь описал его в свое время, около 2000 лет тому назад. «Тур немного меньше слона, – говорит он, – вообще походит на быка, отличается большой силой и проворством. Его никогда нельзя приручить. Он не щадит ни животного, ни человека, которые попадаются ему на глаза. Убить тура – высшая честь для германца… Рога его, украшенные серебром, служат чашами на их пиршествах»…

– Большими пьяницами были германцы, если пили из таких чудовищных чаш, – глубокомысленно заметил Николка, отходя к собаке, которая за время короткой лекции врача успела добраться до внутренностей тура.

По скальпельским часам шел 6-ой час вечера, и друзья единогласно решили, что им также пора закусить.

Пока Скальпель возился над филейной частью тура, Николка собрал сухого валежника и хвороста и развел костер, воспользовавшись для этой цели своей патентованной зажигалкой. Керзон, наевшись до отвала, лежал около, положив морду на передние лапы и внимательно наблюдая за действиями двуногих, но как только в воздухе зазмеился легкий дымок, он тревожно поднялся, готовый каждую минуту к бегству. Вспыхнувший огонек заставил его завыть и отпрянуть в сторону. Николка подозвал собаку и приказал ей лечь на старое место. Та послушалась не сразу; шерсть на ее спине продолжала нервно дрожать.

– Не знакома еще с огнем, – сказал Скальпель, любивший всех опережать, – то есть она знает его, но лишь как грозное стихийное явление, а не как ласковый огонек домашнего очага… Делайте отсюда нужный вывод.

Друзья поджарили добрый кусок мяса, держа его на конце сванидзевского кинжала прямо над огнем. Запасливый врач нашел в ободранном своем пиджаке пакетик с солью. Мясо первобытного тура очень пришлось им по вкусу, и завтрак вышел на славу.

Воспользовавшись отвлечением внимания, Керзон отполз-таки от костра и лег в стороне, не спуская тревожных глаз с игриво-коварного пламени. Его не столько пугало непонятное явление огня, сколько дым раздражал обонятельные нервы и портил обоняние.

К концу завтрака внимание повеселевших путешественников было привлечено грозным рычанием Керзона. Он встал на ноги и жадно втягивал в себя воздух с той стороны, куда лежал их путь. Николка схватился за винтовку. Скальпель нырнул в дупло гнилого пня.

Керзон вел себя весьма странно: юлил беспокойно вокруг фабзавука, судорожно-сдавленно лаял и искал укромного местечка, где бы можно было последовать примеру старшего двуногого. В конце концов, он все-таки остался около человека с громоносным оружием.

Спустя несколько минут послышался оглушительный рев, похожий на звук гигантской трубы, грузный треск валежника и гул сухой, потрескавшейся почвы.

– Спрячьтесь, мой друг, – высунул нос из своего прикрытия ученый медик, – это, должно быть, взбесившийся мастодонт.

– Тогда он раздавит вас вместе с пнем, – резонно возразил Николка.

– И то, – сообразил храбрый Скальпель, – уж я лучше спрячусь за дерево…

Но он не успел привести в исполнение своих слов, успел только покинуть пень и присоединиться к фабзавуку.

Словно буря разразилась в тысячелетнем бору… Сотрясая до верхушек окрестные деревья-исполины, а мало-мальски подгнившие и молодые уничтожая и кроша, прямиком на друзей вынеслось взбесившееся животное около полутора сажен ростом и в длину больше двух сажен. Видом своим оно походило на слона, но короткий хобот и бивни, круто загнутые к земле на его нижней челюсти, говорили, что это не слон.

– Динотерий! – сообразил Николка и, без всяких церемоний сграбастав в охапку начинавшего окаменевать врача, скрылся с ним за ближайший надежный ствол. Собака последовала за ними.

На спине динотерия, впустив зубы в его мясо, сидела громадная кошка с красной шкурой, украшенной черными пятнами; со спины гиганта ручьями сбегала кровь.

Едва только зверь поравнялся с деревом, за которым укрывались друзья, кошка сделала грандиозный прыжок и спружинила на всем лету к туше убитого быка. Освобожденный динотерий унесся, подобный лавине, а красный хищник остался на туше, подозрительно оглядываясь по сторонам.

– Это махайродус, – шепнул Скальпель, – злющее животное.

Николка навел винтовку на любителя легкой поживы и не заметил, как мимо его ног неслышно скользнула разъяренная собака.

Махайродус, завидев противника, прижался к трупу быка и обнажил клыки. Это было страшное оружие: клыки далеко выступали за челюсти – два сверху и два снизу – каждый из них имел около трех вершков! Собака была выше хищника и сильнее его по телосложению, но клыки ее пасовали.