Том 5. Вестники Царства Божия

Мудрец призывает творить добро врагу, чтобы пробудить в нем угрызения совести, высоко ставит трезвую ясность духа, самообладание, правдивость, скромность, дружбу, трудолюбие, верность слову. Основная идея Притч — возможность служения Богу в обыденной повседневной жизни. И поэтому, хотя кажется, что Притчи сводят человека с неба на землю, на самом деле они служат высокой религиозной цели. Писания мудрецов составили необходимое дополнение к учению пророков. Не случайно, что в Своей проповеди Христос соединил обе библейские традиции: в Евангелии мы слышим одновременно и громовой голос Пророка, и тихую беседу Мудреца…

Знаменательно, что свои моральные требования Притчи распространяют на всех: каждый человек несет ответственность перед Богом, ее не снимает ни сан, ни власть. Как рыкающий лев и голодный медведь, так и нечестивый властелин над народом. Неразумный князь совершает многие притеснения, а ненавидящий корысть умножает дни. (Притч 28, 15—16)

Это было записано не со слов бродячего проповедника, а в царском дворце, официальными писцами Езекии, которые посвятили сборник притч ему. Езекия, последователь Исайи, стремившийся сделать Иерусалим истинным Градом Божиим, не исключал себя из числа людей, подвластных Закону Господню.

Вдохновленное пророком и руководимое благочестивым царем движение не могло остаться без последствий и в общественной жизни. Хотя Библия ничего не говорит о социальных реформах в Иерусалиме, но есть свидетельства, что Езекия упорядочил сбор пошлин, ограничил произвол и злоупотребления [6].

Итак, пророк Исайя должен был чувствовать удовлетворение — сбывалось то, чего он так горячо желал: Иерусалим опомнился, раскаялся и вступил на верный путь; вместо того чтобы заниматься бесплодными заговорами и лелеять пустые мечты, он увеличивал свое духовное богатство, укреплял веру и стремился согласовать свою жизнь с ее заветами. Не наступил ли день воцарения Ягве на Сионе?.. Но скоро, слишком скоро теократическая греза была развеяна. Не более двух лет продолжался спокойный и плодотворный период. Влияние Исайи было парализовано людьми, сорвавшими дело реформы и вместе с ней похоронившими надежду на близость Царства Божия на земле.

Антиподом Исайи, злым гением царя, явился некто Шебна, один из царских писцов. Человек незнатного происхождения, он благодаря своим способностям достиг высокой должности смотрителя дворца. Шебна возглавил партию «князей Иуды», которые противились реформам, видя в них ущемление своих интересов. Единственным способом отвлечь Езекию от его планов было соблазнить его военными проектами, то есть тем, чего больше всего опасались Исайя и «партия реформ».

Минувшие годы ничему не научили «князей Иуды», а многое и совсем было забыто. Ассирийцы уже десять лет не тревожили Палестину; в окружении же близких соседей: филистимлян, моавитян, идумеев — могущество Саргона рисовалось уже чем-то далеким и почти нереальным. Казалось, стоит лишь перестать платить дань — и дорога к свободе расчищена.

В 713 году Шебна и его сторонники получили возможность перейти от слов к открытым действиям. В это время царь филистимского города Ашдода Азури вошел в сговор с эфиопом Шабако, правившим в Египте. Шабако хорошо понимал, чем угрожает неуклонное сближение границ Ассирии и Египта. Он обещал филистимлянам поддержку в войне против Саргона, а те в свою очередь обратились к Езекии и другим царям с предложением заключить союз против Ассирии.

Шебна настойчиво убеждал Езекию принять предложение и, несмотря на все противодействие Исайи, преуспел. Царь начал переговоры с Азури, а вскоре к нему прибыли и египетские послы. Пророк понял, что пришло время снова вступить в борьбу. Он произносил направленные против войны проповеди, изобличая честолюбцев, толкавших Иудею в пропасть. Он показывал, насколько бессмысленны надежды на Египет, ослабленный междоусобицами и неспособный оказать никакой реальной помощи.

А тем временем филистимский берег как по волшебству уже наводнили ассирийские войска. Верховный главнокомандующий Саргона начал осаду Ашдода. Но и это не образумило партию Шебны, которая продолжала внушать Езекии мысль, будто Египет не допустит поражения союзников.

Исайя больше не мог ждать бездействуя. Любой ценой нужно было предотвратить участие Иудеи в войне. Однажды он появился на улицах города, собрав вокруг себя толпы встревоженных жителей. Пророк предстал перед людьми в странном виде: вместо почтенного мудреца — нагой юродивый, изображающий пленного раба. На все вопросы он отвечал только одно: «В таком виде поведет царь Ассирийский пленников из Египта и переселенцев из Эфиопии. И скажут в тот день жители нашей земли: вот каковы те, на кого мы надеялись и к кому прибегали за помощью, чтобы спастись от царя Ассирийского! И как бы мы спаслись?»