Том 5. Взвихрённая Русь

Мы занимаем огромную квартиру и живем не одни. У нас есть верх, куда ведет лестница из коридора, и внизу кухня. Квартира наша напоминает Версальский дворец.

Я говорю швейцару:

«Зачем зря горит электричество?»

А он мне тихонько: «Димитрий Петрович Семенов-Тяньшанский мне сказал, чтобы я жег побольше, а то Сергей Александрович Есенин и так ничего не платит».

«Да позвольте, говорю, ведь квартира-то моя, не Есенина!»

И подымаюсь наверх.

Тут какая-то дама, должно быть, это и есть сама Frau Nelke, и с ней Леонид Добронравов.

«Вам Добронравов больше всех из писателей нравится?»

«Да-а, — я не нахожу, что ответить, — да, он хорошо поет».

И подаю ноты: написаны рукой и красным, и черным.

«Пожалуйста, обратите внимание на это, это Андрей Белый с войны привез».

Добронравов поправил пенсне:

«Это марш 13-го года».

Сели пить чай. С. П. разливает чай. Вдруг мне показалось, что с ней что-то плохо, я бросился вниз.

Лестница и коридор, как в бане, с потолка течет.

Я в комнату — вроде как чуланчик.

И вижу, Лев Шестов сидит у стола.

«Вот, думаю, неожиданно: вернулся так рано!»

«Иди, говорю, наверх, там дамы: Frau Nelke, Добронравов...»

А он безнадежно:

«Давно этим не занимаюсь!»

И пошел наверх.

А я на улицу. Перешел на ту сторону.

Там С. Я. Осипов живет.

С. Я. Осипов в матросском, а поверх золотая венгерка с красными шнурами, а сзади торчит препорядочный хвост, должно быть от барсука отрезан. С. Я. Осипов согласен, он пойдет со мной, только я должен наперед телефон исправить.

«Коробка испортилась, которая на стене висит». Полез я коробку прочищать и снял крышку, продул, а надеть не могу.

А меня торопят.

Я так и сяк —

«Да скорей же!»

Нет, ничего не выходит.

VI