Том 5 (XIII век, литература трагического века)

Слышасте, братье, самого Господа, глаголяща въ Евангелии: «И въ последняя лета будет знаменья въ солнци, и в луне, и въ звехдахъ, и труси по местомъ и глади».[853] Тогда реченное Господомь нашимь ныня збысться — при насъ, при последнихъ людех. Колико видехомъ солнца погибша и луну померькъшю, и звездное пременение! Ныне же земли трясенье[854] своима очима видехомъ, земля, от начала оутвержена и неподвижима, повеленьемь Божиимь ныне движеться, грехы нашими колеблется, безаконья нашего носити не можеть. Не послушахомъ Еуаггелья, не послушахомъ Апостола, не послушахомъ пророкъ, не послушахомъ светилъ великих,[855] рку: Василья и Григорья Богословца, Иоана Златоуста, инехъ святитель святыхъ, ими же вера оутвержена бысть, еретици отгнани быша, и Богъ всеми языкы познанъ бысть, и те оучаще ны беспрестани, а мы — едины безаконья держимся! Се оуже наказаеть ны Богъ знаменьи, земли трясеньемь его повеленьемь: не глаголеть оусты, но делы наказаеть. Всемъ казнивъ ны, Богъ не отьведеть злаго обычая. Ныне землею трясеть и колеблеть, безаконья грехи многия от земля отрясти хощеть, яко лествие от древа. Аще ли кто речеть: «Преже сего потрясения беша и рати, и пожары быша же»,— рку: «Тако есть, но — что потом бысть намъ? Не глад ли? не морови ли? не рати ли многыя[856]? Мы же единако не покаяхомъся, дондеже приде на ны языкъ немилостивъ попустившю Богу; и землю нашю пусту створша, и грады наши плениша, и церкви святыя разориша, отца и братью нашю избиша, матери наши и сестры в поруганье быша». Ныне же, братье, се ведуще, оубоимъся прещенья сего страшьнаго и припадемъ Господеви своему исповедающесь: да не внидем в болши гневъ Господень, не наведемъ на ся казни болша первое. Еще мало ждеть нашего покаянья, ждеть нашего обращенья. Аще отступимъ скверныхъ и немилостивыхъ судовъ, аще применимься криваго резоимьства и всякого грабленья, татбы, разбоя и нечистаго прелюбодеиства, отлучающа от Бога, сквернословья, лже, клеветы, клятвы и поклепа, иныхъ делъ сотониных,— аще сихъ пременимся, добре веде: яко благая приимуть ны не токмо в сии векъ, в будущии, самъ бо Господь рече: «Обратитеся ко мне, обращюся к вамъ, отступите от всехъ, аз отступлю, казня вы». Доколе не отступимъ от грехъ нашихъ? Пощадим себе и чад своихъ: в кое время такы смерти напрасны видехомъ? Инии не могоша о дому своемь ряду створити — въсхыщени быша, инии с вечера здрави легъше — на оутрия не всташа: оубоитеся, молю вы, сего напраснаго разлученья! Аще бо поидемъ в воли Господни, всемъ оутешеньемь оутешить ны Богъ небесныи, акы сыны помилует ны, печаль земную отиметь от нас, исходъ миренъ подасть намъ на ону жизнь, идеже радости и веселья бесконечнаго насладимся з добре оугожьшими Богу. Многа же глаголах вы, братье и чада, но вижю: мало приемлють, пременяються наказаньемь нашимь; мнози же не внимають себе, акы бесмертны дремлють. Боюся, дабы не збылося о нихъ слово, реченное Господомь: «Аще не быхъ глаголалъ имъ, греха не быша имели; ныне же извета не имуть о гресе своемь». Много бо глаголю вамъ: аще бо не пременитеся, извета не имате пред Богомь! Аз бо, грешныи вашь пастухъ, повеленое Господомь створихъ, слово его предаю, вы же весте, како куплю владычню оумножити. Егда бо придеть судить вселенеи и въздати комуждо по деломъ его, тогда истяжеть от васъ — аще будете оумножили талантъ,[857] и прославит вы, в славе Отца своего, с Пресвятымь Духомь и ныне, присно, векы.

ПОУЧЕНИЕ ПРЕПОДОБНАГО СЕРАПИОНА