Том 5. Жизнь и приключения Николаса Никльби. Главы I-XXXI

— Дорогой Николас, — прошептала Кэт, коснувшись руки брата, — кто этот грубый человек?

— Э! — проворчал Ральф, чуткий слух которого уловил эти слова. — Вы желаете, чтобы вас представили мистеру Сквирсу, моя милая?

— Так это владелец школы? Нет, дядя. О нет! — отшатнувшись, ответила Кэт.

— А я уверен, что не ослышался и что вы такое желание выразили, моя милая, — возразил Ральф свойственным ему холодным, саркастическим тоном. Мистер Сквирс, вот моя племянница, сестра Николаса.

— Очень рад познакомиться с вами, мисс, — сказал Сквирс, приподнимая шляпу дюйма на два. — Хотел бы я, чтобы миссис Сквирс принимала девочек, и тогда вы были бы у нас учительницей. А впрочем, может она приревновала бы, если бы вы у нас жили. Ха-ха-ха!

Если бы в тот момент владелец Дотбойс-Холла мог читать в душе своего помощника, он не без удивления обнаружил бы, что ни разу в жизни не был так близок к тому, чтобы его здорово поколотили. Кэт Никльби, быстрее угадав чувства брата, потихоньку увлекла его в сторону и таким образом помешала мистеру Сквирсу установить этот факт весьма неприятным для него манером.

— Милый Николас, — спросила молодая леди, — кто этот человек? Что это за место, куда ты отправляешься?

— Я сам почти ничего не знаю, Кэт, — ответил Николас. — Мне кажется, жители Йоркшира довольно грубы и неотесанны, вот и все.

— А этот человек? — настаивала Кэт.

— Мой наниматель, или хозяин, или как там полагается его называть, быстро ответил Николас, — а я осел, что истолковал в дурную сторону его грубость. Они смотрят на нас, и мне пора быть на своем месте. Господь с тобой, дорогая, прощай! Мама, думайте о том дне, когда мы снова встретимся! Дядя, до свиданья! Горячо благодарю вас за все, что вы сделали и намерены сделать. Я готов, сэр!

Торопливо бросив на прощание эти слова, Николас ловко взобрался на свое место и так нежно замахал рукой, словно отдавал свое сердце.

В тот момент, когда кучер и кондуктор в последний раз перед отправлением: в путь проверяли список пассажиров, когда носильщики вымогали последние шестипенсовики, отдаваемые с великим трудом, газетчики в последний раз предлагали утреннюю газету, а лошади в последний раз нетерпеливо звякали сбруей, Николас почувствовал, как кто-то тихонько дергает его за ногу. Он посмотрел вниз; внизу стоял Ньюмен Ногс, который совал ему в руку грязное письмо.

— Что это? — осведомился Николас.

— Тише! — прошептал Ногс, указывая на мистера Ральфа Никльби, который в нескольких шагах от них с жаром говорил о чем-то со Сквирсом. — Возьмите. Прочтите. Никто не знает. Вот и все.

— Подождите! — воскликнул Николас.

— Нет, — ответил Ногс.

Николас крикнул еще раз:

— Подождите!

Но Ньюмен Ногс уже скрылся.

Суета, продолжавшаяся с минуту, стук захлопнувшихся дверец кареты, экипаж, накренившийся набок, когда грузный кучер и еще более грузный кондуктор вскарабкались па свои места, возглас «готово!», звуки рожка, торопливый взгляд, брошенный на два печальных лица внизу и на суровые черты мистера Ральфа Никльби, и карета уже скрылась из виду и загромыхала по булыжникам Смитфилда.

У мальчиков, сидевших на скамье, ноги были слишком коротки, чтобы на что-нибудь опереться, и в результате им грозила неминуемая опасность слететь с крыши кареты, а потому у Николаса было достаточно забот поддерживать мальчиков, пока ехали по мостовой. Не переставая работать руками, охваченный беспокойством, сопутствовавшим этой работе, он почувствовал немалое облегчение, когда карета остановилась у «Павлина» в Излингтоне[27]. Еще большее облегчение почувствовал он, когда плотный джентльмен с очень добродушным и очень румяным лицом вскарабкался сзади наверх и вызвался занять место на другом конце скамьи.

— Если мы посадим посредине кого-нибудь из этих малышей, — сказал вновь прибывший, — им будет грозить меньшая опасность, в случае если они заснут, а?

— Если уж вы так добры, сэр, — отозвался Сквирс, — это было бы чудесно. Мистер Никльби, пусть три мальчика сядут между вами и этим джентльменом. Беллинг и младший Снаули могут сидеть между мною и кондуктором. Трое детей, — пояснил незнакомцу Сквирс, — считаются за двоих.

— Право, я отнюдь не возражаю, — сказал джентльмен с румяным лицом. — У меня есть брат, который, конечно, не стал бы возражать, если бы его шестерых ребят считали за двоих у любого мясника или булочника в нашем королевстве. Отнюдь не стал бы!

— Шестеро ребят, сэр?! — воскликнул Сквирс.

— Да, и все мальчики, — ответил незнакомец.

— Мистер Никльби, — засуетившись, сказал Сквирс, подержите эту корзинку. Разрешите вручить вам, сэр, проспект заведения, где эти шесть мальчиков могут получить широкое образование в высоконравственном духе, будьте уверены в этом! Двадцать гиней в год за каждого, двадцать гиней, сэр! — или же я приму всех мальчиков вместе со скидкой и назначу сто фунтов в год за шестерых.

— О! — сказал джентльмен, взглянув на проспект. — Полагаю, вы и есть упомянутый здесь мистер Сквирс?