Том 5

Благодаря той поддержке, которая была оказана «Neue Rheinische Zeitung», особенно в Кёльне, в целях ее сохранения, нам удалось преодолеть вызванные осадным положением финансовые затруднения и возобновить выпуск газеты. Редакционный комитет остается в прежнем составе. Недавно в него вошел Фердинанд Фрейлиграт.

Карл Маркс, главный редактор «Neue Rheinische Zeitung»

Написано 11 октября 1848 г.

Печатается по тексту газеты Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 114, 12 октября 1848 г.

Перевод с немецкого

На русском языке публикуется впервые

РЕВОЛЮЦИЯ В ВЕНЕ

Кёльн, 11 октября. В своем первом номере (от первого июня) «Neue Rheinische Zeitung» сообщала о революции в Вене (25 мая). Сегодня, в первый день возобновления выпуска нашей газеты после перерыва, вызванного введением осадного положения в Кёльне, мы помещаем сообщение о несравненно более важной венской революции 6 и 7 октября. Подробные сообщения о событиях в Вене заставляют нас отказаться сегодня от каких-либо статей комментирующего характера. Поэтому ограничимся лишь несколькими словами, а именно о революции в Вене. Из сообщений венского корреспондента наши читатели могут убедиться, что недоверие буржуазии к рабочему классу угрожает этой революции, если не поражением, то, по крайней мере, тем, что ее развитие будет парализовано. Но как бы то ни было, влияние венской революции на Венгрию, Италию и Германию расстраивает весь план похода контрреволюции. Бегство императора и чешских депутатов из Вены[248] вынуждает венскую буржуазию продолжать борьбу, если она не хочет сдаться на милость победителя. События в Вене неприятно нарушат грезы Франкфуртского собрания, которое сейчас занято тем, что готовится даровать нам, немцам, общенациональную тюрьму и общую плеть[249], а берлинское министерство усомнится в таком универсальном средстве, как осадное положение. Осадное положение, как и революция, совершило кругосветное путешествие. Только что была сделана попытка провести этот эксперимент в больших масштабах, распространить его на целое государство, на Венгрию. Эта попытка, вместо того чтобы вызвать контрреволюцию в Венгрии, вызвала революцию в Вене. Осадное положение уже не сможет оправиться после такого удара. Осадное положение скомпрометировано навсегда. Ирония судьбы такова, что одновременно с Елачичем западный герой осадного положения, Кавеньяк, сделался мишенью для нападок всех тех фракций, которые он спас в июне с помощью картечи. Он сможет еще некоторое время продержаться лишь в том случае, если решительно перейдет на сторону революции.

Вслед за последними известиями из Вены мы помещаем также несколько корреспонденции от 5 октября, так как: они являются отголосками царящих в Вене надежд и опасений по поводу судьбы Венгрии.

Написано К. Марксом 11 октября 1848 г.

Печатается по тексту газеты

Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 114, 12 октября 1848 г.

Перевод с немецкого

На русском языке публикуется впервые

«КЁЛЬНСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ»

Кёльн, 12 октября. «Кёльнская революция» 25 сентября была карнавальной комедией, — заявляет «Kolnische Zeitung», и «Kolnische Zeitung» права. «Кёльнская комендатура» 26 сентября разыгрывает из себя Кавеньяка, и «Kolnische Zeitung» восхищается мудростью и умеренностью «кёльнской комендатуры». Кто же, однако, выглядит более смешным — рабочие, которые 25 сентября упражнялись в постройке баррикад, или Кавеньяк, который 26 сентября с самым серьезным видом объявил осадное положение, приостановил выпуск газет, разоружил гражданское ополчение, запретил союзы?

Бедная «Kolnische Zeitung»! Кавеньяк «кёльнской революции» ни на один дюйм не может быть выше, чем сама «кёльнская революция». Бедная «Kolnische Zeitung»! «Революцию» ей приходится воспринимать как шутку, а «Кавеньяка» этой забавной революции — принимать всерьез. Досадная, неблагодарная, полная противоречий тема!

По поводу правомочности комендатуры мы не будем терять лишних слов: Д'Эстер исчерпал этот вопрос[250]. К тому же мы рассматриваем комендатуру как послушное орудие. Подлинными авторами этой странной трагедии были «благонамеренные граждане», Дюмоны и компания. Не приходится поэтому удивляться, что г-н Дюмон отдал распоряжение распространить при помощи своих газет адрес против Д'Эстера, Борхардта и Килля[251]. То, что приходилось защищать этим «благонамеренным», — это были не действия комендатуры, а их собственные действия.

Кёльнские события путешествовали через пустыню Сахару немецкой прессы в той форме, какую придал им кёльнский «Journal des Debats». Тем больше основания вернуться к ним.

Молля, одного из самых любимых вождей Рабочего союза[252], собирались арестовать. Шаппер и Беккеруже были арестованы.