Том 5

Г-н Хейне, депутат Бромбергского округа, пытается спасти честь своих земляков, голосуя за комиссию. В то же время он также не может удержаться от того, чтобы не упрекнуть поляков в лицемерии, обмане и т. п.

Г-н Баумштарк, также польский немец, опять-таки выступает против создания комиссии. Причины все те же.

Поляки воздерживаются от участия в дискуссии. Только Покшивницкий высказывается за создание комиссии. Известно, что именно поляки уже давно настаивали на расследовании, в то время как сейчас выясняется, что все польские немцы, за исключением одного, протестуют против этого.

Г-н Поле — настолько не поляк^{57}, что он всю Познань причисляет к Германии, а границу между Германией и Польшей называет «стеной, разделившей Германию».

Защитники комиссии говорили в общем пространно и недостаточно резко. Так же, как и их противники, они без конца повторялись. Их аргументы большей частью носили полемически тривиальный характер и были гораздо менее занимательны, чем пристрастные клятвенные уверения польских немцев.

На позиции министров и чиновников в этом вопросе, а также на знаменитом вопросе о компетенции мы остановимся завтра.

Написано Ф. Энгельсом 8 июля 1848 г.

Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 39, 9 июля 1848 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

На русском языке публикуется впервые

МИНИСТЕРСКИЙ КРИЗИС

Кёльн, 9 июля. Министерство Ганземана с большим упорством оттягивает свое падение на несколько дней. В особенности министр финансов оказывается слишком патриотичным, чтобы передать управление государственной казной в неопытные руки. В парламентском смысле министерство уже распалось, но фактически оно еще продолжает существовать. В Сан-Суси, по-видимому, решили попытаться еще раз продлить жизнь министерству. Само согласительное собрание, готовое каждую минуту нанести министерству смертельный удар, тут же приходит в ужас, пугается своих собственных вожделений, а большинство этого Собрания, очевидно, догадывается, что, если министерство Ганземана еще не является тем министерством, которое было бы ему по душе, то министерство, которое придется ему по душе, будет одновременно министерством кризиса и развязки. Отсюда колебания Собрания, его непоследовательность, его злые выходки и неожиданные приступы раскаяния. А министерство дела с непоколебимым, почти циничным равнодушием соглашается на такую жизнь, которая дается в виде одолжения, ежеминутно ставится под вопрос, — жизнь глубоко унизительную, поддерживаемую только милостынями слабохарактерных.

Дюшатель! Дюшатель! Неизбежный, с трудом отложенный на несколько дней конец этого министерства будет таким же бесславным, каким было его существование. Дополнительный материал для суждения об этом существовании читатель найдет в статье нашего берлинского корреспондента, пишущего под значком #, которая публикуется в сегодняшнем номере нашей газеты. Мы можем обрисовать согласительное заседание от 7 июля в нескольких словах. Согласительное собрание насмехается над министерством Ганземана^{58}, оно доставляет себе удовольствие наносить ему полупоражения; министерство, улыбаясь и злобствуя одновременно, склоняет свою голову; но на прощание высокое собрание кричит ему вслед: «УЖ вы не обижайтесь!», а стоический триумвират Ганземан — Кюльветтер — Мильде бормочет в ответ: «Pas si bete! Pas si bete!»^{59}.

Написано К. Марксом 9 июля 1848 г.

Печатается по тексту газеты

Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 40, 10 июля 1848 г.

Перевод с немецкого

На русском языке публикуется впервые

СОГЛАСИТЕЛЬНОЕ ЗАСЕДАНИЕ 4 ИЮЛЯ (СТАТЬЯ ВТОРАЯ)

Кёльн, 9 июля. Насколько назначение комиссии для расследования с неограниченными полномочиями является неотложным и необходимым актом справедливости по отношению к полякам, явствует из основанного на подлинных документах сообщения, которое мы начали печатать три дня тому назад[134].

Старопрусские чиновники, заведомо враждебные полякам, усмотрели в обещаниях реорганизации угрозу своему существованию. Малейший акт справедливости по отношению к полякам представлялся им опасностью. Отсюда фанатическая ярость, с которой они, при поддержке разнузданной солдатни, обрушивались на поляков, нарушали договоры, оскорбляли самых безобидных граждан, поощряли или санкционировали величайшие гнусности, лишь бы вызвать поляков на выступление, подавление которого ввиду огромного перевеса сил представлялось несомненным.

Министерство Кампгаузена, не только слабое, беспомощное, плохо осведомленное, но и нарочито, принципиально бездеятельное, предоставило все своему течению. Совершались неслыханнейшие акты варварства, но г-н Кампгаузен и пальцем не шевельнул.

Какими сообщениями располагаем мы о гражданской войне в Познани?