Том 6

осанке и привлекательному лицу Луиса особую серьез¬ ность и благородство, а это, в свою очередь, еще более укрепило добрую славу, завоеванную им с такой лег¬ костью. Все помнили, как он рассказывал в обществе Педро Мартира об экспедиции, и, сами толком не зная по¬ чему, каким-то таинственным образом связывали имя Луиса с великим путешествием на запад. Благодаря та¬ кому стечению обстоятельств наш герой пожинал плоды своего смелого красноречия, хотя на такую славу он меньше всего рассчитывал. Но удивляться тут нечему. Людей часто восхваляют или порицают вовсе не за то, за что их, строго говоря, можно было бы одобрять или об¬ винять. — Предлагаю выпить за здоровье адмирала их коро¬ левских высочеств! — провозгласил Луис де Сантанхель, высоко поднимая кубок, чтобы все его видели. — Вся Ис¬ пания должна благодарить его за самое дерзкое и удачли¬ вое предприятие нашего века! Кто любит наших госуда¬ рей, выпьет во славу их доблестного слуги! Бокалы были осушены; Колумб скромно поблагодарил всех среди почтительного молчания. -- Послушайте, кардинал! — продолжал, обращаясь к Мендосе, распорядитель церковной казны, всегда отли¬ чавшийся смелостью речей. — По моим расчетам, это открытие удвоит доходы церкви. К тому же теперь мы сумеем спасти от вечной гибели столько заблудших душ, что даже в Риме должны будут воздать Колумбу хвалу за столь славный подвиг! — Без сомнения, добрый мой Сантанхель, — ответил кардинал. — Святейший папа не забудет избранника божьего и его помощников. Хотя все присутствующие, казалось бы, искренне восхваляли Колумба, но зависть — одна из самых низких и в то же время самых общих человеческих страстей — разгоралась во многих сердцах все сильнее. Может быть, никто бы не выказал этого недостойного чувства, если бы не последнее замечание кардинала. Среди гостей находился некий сеньор Хуан д’Орби- тёльо. Не в силах более молча выслушивать похвалы, расточаемые какому-то безродному генуэзцу, он дал волю своей злобе. — Можно ли сказать с уверенностью, святой отец,— обратился он к кардиналу, — что бог не прибегнул бы к 404

иным средствам, если бы- дона Христофора постигла не¬ удача? То есть я хочу спросить, следует ли смотреть на его деяния как на единственной путь ко спасению языч¬ ников от вечной гибели? — Пути господни неисповедимы, и могущество небес безгранично, — строго ответил кардинал. — Посему не подобает человеку сомневаться в тех путях, которые ука¬ зала ему божественная мудрость, или вопрошать, может ли она указать иные. И тем более не подобает мирянам сомневаться в том, что одобрено церковью! — Разве я сомневаюсь, святой отец? — поспешил оправ¬ даться сеньор д’Орбительо, смущенный и еще более раздосадованный наставительным тоном кардинала. — Я совсем не то хотел сказать! Ну, а вы, дон Христофор,— обратился он прямо к Колумбу, — вы сами во время этой экспедиции считали себя избранником неба? — Я всегда считал себя недостойным, однако избран¬ ным для этбго великого дела орудием в деснице божьей, — ответил Колумб со спокойной торжественностью, которая всегда покоряла его слушателей. — С самого начала я чувствовал, что мысль о плавании на запад мне внуше¬ на свыше, и теперь смиренно надеюсь, что небеса оста¬ лись довольны своим избранником. — Значит, вы воображаете, сеньор адмирал, что, если бы какая-нибудь случайность помешала вашему плава¬ нию, во всей РГспании не нашлось бы другого человека, который мог бы его успешно осуществить? Этот наглый и нелепый вопрос заставил всех за столом умолкнуть; каждый подался вперед, напряженно ожидая ответа Колумба. С минуту адмирал сидел молча, затем протянул руку, взял со стола яйцо, показал его всем собравшимся и заговорил мягко, но с обычной своей глубокой серьезно¬ стью. — Сеньоры, кто из вас достаточно ловок, чтобы поста¬ вить это яйцо на острый конец? Если есть здесь такой че¬ ловек, пусть покажет нам свое искусство! Такое предложение до крайности удивило всех, но сразу же нашлось с дюжину желающих попытать счастья под смех и шутки прочих гостей. То и дело какому-нибудь юному дворянину казалось, что он уже достиг успеха, но, едва он отводил руку, яйцо падало набок и катилось по столу, вызывая всеобщий хохот. 405