Том 6

обстоятельств, от которых часто зависят судьбы людей влюбленных и не влюбленных, все эти сомнения должны были разрешиться самым внезапным и непредвиденным образом. Победа испанского оружия, новизна обстановки, собьь тия всего этого шумного дня взволновали Мерседес, и ео чувства, обычно глубоко скрытые и подавляемые девичьей застенчивостью, сегодня рвались наружу. Она, чья улыбка всегда была приятна, глаза всегда ясны, а лицо вспыхи^ вало от малейшего душевного волнения, в тот вечер улыбалась особенно радостно, глаза ее сверкали еще ярче п румянец на щеках полыхал еще горячей.. Когда донья Беатриса вышла из комнаты, оставив молодых людей наедине впервые после возвращения Луиса из последнего путешествия, Мерседес опустилась на роскошный диван, где лишь накануне возлежала одна из принцесс рода Абдаллахов, а юноша поспешил устроиться на низеньком табурете у ног своей возлюб¬ ленной. — Я всегда чтил нашу королеву, — быстро заговорил Луис, но сейчас моя признательность и уважение к ней многократно возросли! Жаль только, что она послала за моей любимой тетушкой всего один раз, —три было бы втрое лучше! И дай бог, чтобы ее присутствие было столь необходимо нашей повелительнице, чтобы без нее она не могла решить ни одного государственного вопроса и вообще держала ее при себе как можно дольше! Тогда бы я воспользовался счастливым случаем и наконец выска¬ зал вам мои чувства, донья Мерседес! — Луис де Бобадилья, я слышала, что чувства глубже всего вовсе не у тех, кто больше всех и громче всех о них говорит. — Но и у таких людей есть чувства! Мерседес, как можете вы сомневаться в моей любви? Она росла вместе со мной, зрела вместе с моим разумом и теперь настолько с ним неразрывна, что, о чем бы я ни думал, передо мной возникает ваш образ. Я вижу вас во всем, что есть на земле прекрасного! В пении птиц я слышу ваш голос и звуки вашей лютни, а теплый ветер с благоуханных остро¬ вов кажется мне вашим дыханием. — Вы чересчур долго вкушали легкомыслие француз¬ ского дво'ра, дон Луис, и, видно, успели забыть, что у 66

Мерседес опустилась на роскошный диван, а дон Луис поспешил устроиться на низеньком табурете у ее ног.

кастильских девушек простые и искренние сердца—им ни к чему нежные серенады! Будь наш герой постарше или поопытнее в обращении с женщинами, он бы только обрадовался такому ответу, а в особенности тому, каким тоном он был высказан. Но Луис этого не понял. — Вы жестоко несправедливы ко мне! Как можно на¬ зывать это «серенадами»?! Я могу сомневаться в своих собственных мыслях и чувствах, но все, что произносят мои уста, подсказано сердцем. Вспомните, Мерседес, ведь я люблю вас с самого детства! Уже тогда вы стали для меня единственной, хотя мы оба еще были детьми, увле¬ ченными играми и забавами невинного возраста. — Да, поистине невинного, — повторила'Мерседес, и взгляд ее загорелся, словно светлые воспоминания о ве¬ селых проказах тех дней подбавили в него огня. И разом,, в одно мгновение, рухнула стена, которую возвели между ними годы постоянных наставлений и поучений. —= Вот тогда вы действительно были искренни, Луис! Тогда я всей душой верила в вашу дружбу, верила, что вы с радостью исполняете мои желания. — О* спасибо, спасибо вам за эти драгоценные слова, Мерседес! Первый раз за два года вы говорите со мной откровенно, впервые называете меня просто Луисом, без этого проклятого титула «дон»! — Кастильский дворянин не может забывать о своем высоком звании и не должен позволять этого другим, — ответила наша героиня с таким видом, словно уже сожа¬ лела о допущенной ею фамильярности. — Благодарю вас за то, что вы сразу мне об этом напомнили, дон Луис де Бобадилья. — Что за несчастный у меня язык — всегда болтает не то, что нужно! Но подумайте, разве мои слова, и дела, и все помыслы не говорят о желании служить вам одной, прекрасная Мерседес? Когда^ сама королева приветство¬ вала мою победу на последнем турнире, разве не вас искал я глазами? Разве было у вас хоть одно желание, которое я тотчас не бросился бы исполнить? — Было, Луис. Осмелюсь напомнить вам, что я была против вашего последнего путешествия на север, но вас это не удержало. Я чувствовала, что донья Беатриса недо¬ вольна: ваша любовь к странствиям ей не по душе, она 68