Том 6

— Сын мой, ваш вопрос доказывает, что вам сначала не мешало бы поучиться в Саламанке или хотя бы озна¬ комиться с обрядами и установлениями нашей церкви, прежде чем пускаться в столь богоугодное плавание, как это. Разве вы не знаете, что нам запрещено выдавать тайны исповеди или делать сравнения между исповедую¬ щимися? Я уж не говорю о том, что доныо Изабеллу ни с кем нельзя сравнивать, ибо она — образец благочестия для всех кастильцев. А та девушка, о которой вы гово¬ рите, может казаться людям весьма добродетельной, но в глазах церкви быть закоренелой грешницей. — Хотел бы я перед отплытием из Испании услышать подобные слова от Гусмана или Мендосы или от кого-ни¬ будь еще, кто не выстригает тонзуры, как вы, святой отец! — взорвался дон Луис. Вы слишком вспыльчивы и невоздержанны, сын мой, и говорите пустые слова, — возразил настоятель. — Ну что вы можете сделать, даже если услышите то же самое от Мендосы, Гусмана или Бобадильи? Впрочем, кого это вы так ревностно защищаете? Кто эта де¬ вушка? — Не стоит говорить, действительно это пустые слова. Мы занимаем слишком различное положение, нас разде¬ ляет такая пропасть, что мы, наверно, никогда не сможем даже встретиться, да и нет у меня таких заслуг, чтобы она могла забыть о своей знатности и гордом имени. — Значит, вы ее имя знаете? — Знаю, святой отец. Я думал о донье Марии де лас Мерседес де Вальверде, когда услышал ваше оскорбитель¬ ное предположение. Но, может быть, вам самому посчаст¬ ливилось узнать эту прославленную красавицу? — Да, я знаю эту девушку, — ответил настоятель. — Когда я последний раз был в Гранаде, королевский духов¬ ник заболел, и я сам ее исповедовал, так же как и доныо Изабеллу. Действительно, она достойна своей царственной госпожи, но ваше восхищение этой благородной девушкой похоже на преклонение перед красотой небесной звезды. На что вы надеетесь? — Как знать, святой отец! Если наша экспедиция бу¬ дет успешной, все мы добьемся почестей и высоких чинов.; А чем я хуже других? — Почестей вы* может быть, и добьетесь, да тодько, донья.... 159

Но тут францисканец словно подавился, потому что едва не выдал тайну исповеди. Он-то хорошо знал тре¬ воги и сомнения Мерседес, главной причиной которых была любовь к Луису! И именно он с благочестивым лу¬ кавством, может быть сам того не подозревая, подсказал ей мысль, как обратить пристрастие ее возлюбленного к бродяжничеству на пользу дела и на благо их взаимной любви. Воспоминания о чистой страсти девушки были на¬ столько живы, что Хуан Перес чуть не проговорился, и только долг и многолетняя привычка вовремя удержали его, а то, что успело сорваться с языка, показалось фран¬ цисканцу вполне безобидным. — Судя по словам сеньора Алонсо, вы немало стран¬ ствовали, — продолжал он после минутного молчания, — Вам никогда не доводилось встречать, сын мой, некоего дона Луиса де Бобадилья, кастильского рыцаря, который также носит титул графа де Льера? — Я его мало знаю, и мне нет дела до его титулов, — спокойно ответил Луис, решив показать францисканцу, что этот разговор ему совершенно безразличен. — Но ви¬ деть я его видел. Взбалмошный, дерзкий юнец, хорошего от него не жди! — Боюсь, вы недалеки от истины, — подхватил Хуан Перес, печально покачивая головой. — А ведь говорят, что он доблестный воин, самый искусный во всей Испании. Какая жалость! — Гм, может быть, может быть, — пробормотал Луис, чувствуя, что у него начинает першить в горле. — Но ка¬ кой толк от доблести при таком скверном нраве? О нем редко кто отзывается с похвалой, об этом юном графе де Льера. — Я думаю, он совсем не таков, каким кажется, — возразил простодушный монах, все еще не подозревая, с кем он говорит. — Ия знаю людей, которые хвалят его... /да что там хвалят — которые готовы отдать за него жизнь и душу! — Святой отец! Назовите мне хоть одно или два имени! Кто эти люди? — воскликнул Луис с такой горяч¬ ностью, что францисканец вздрогнул. — А почему я должен их называть именно вам, мой юный сеньор? — Потому... потому что... по многим причинам, самым возвышенным и самым важным! Во-первых, я молод, как 160