Том 6

молчали, и это молчание было выразительнее всяких слов. Но надо было его прервать. Настоятель был так взволнован, что сначала не мог произнести ни звука и лишь с трудом наконец заговорил: — Сеньор Христофор, прошло уже немало лет с того дня, когда вы впервые постучали в ворота монастыря Ла Рабида, и все эти годы благодаря знакомству с вами были для меня годами радости! — Да, мой брат Хуан Перес, с тех пор прошло целых семь лет, — отозвался Колумб. — И, хотя для меня это были тяжкие годы скитаний и разочарований, их скраши¬ вала ваша добрая дружба. Не думайте, что я смогу за¬ быть тот день, когда бездомным нищим странником при¬ шел к вам, ведя за руку моего Диего, и попросил мона¬ стырской милости. Будущее в руках судьбы, но прошлое запечатлено здесь, — Колумб положил руку на сердце, — и я его не забуду. Вы были мне верным другом, святой отец, и не отвернулись от меня даже тогда, когда еще никто не верил безвестному генуэзцу. И что бы ни дума¬ ли обо мне люди.., — Они уже изменили свое мнение о вас, — живо пре¬ рвал его настоятель. — Теперь вы пользуетесь покрови¬ тельством королевы и поддержкой дона Фердинанда, и с вами, кроме этого юного сеньора, отправляются в плава¬ ние самые добрые надежды и пожелания всех просвещен¬ ных людей! — Вы говорите о себе, дорогой мой Хуан Перес, и вам я верю: вы желаете мне удачи и будете за меня'мо- литься. Однако лишь очень немногие в Испании будут вспоминать о нас с надеждой й уважением, пока мы бу¬ дем странствовать по неведомому и пустынному океану. Боюсь, что даже сейчас, когда мы стоим на пороге вели¬ ких научных открытий, когда мы готовимся распахнуть ворота, за которыми нас ждут сокровища всей Индии, — боюсь, что даже в это мгновение почти никто не верит в наше дело и наш успех! — На вашей стороне, сеньор, донья Изабелла! — ска¬ зал монах. — И донья Мерседес! — добавил Луис. — Я уж не го¬ ворю о моей тетке — она вам верна до конца! — Мне нужно всего несколько месяцев, чтобы разре¬ шить все сомнения! — воскликнул Колумб, возводя к не¬ бесам горящий взор и подставляя ветру непокрытую 171

седую голову. — Счастливые этих месяцев даже не заме¬ тят, несчастные как-нибудь их протянут, а нам они будут казаться годами! Отец мой, я часто уходил в плавание, зная, как грозен океан, равно готовый к смерти и к благо¬ получному возвращению, но в этот радостный миг я уве¬ рен в себе. Бог сохранит нам жизнь и пошлет удачу! — Такая уверенность необходима в столь серьезном деле, и я искренне надеюсь, что она оправдается... Но вон за вами уже идет лодка, сеньоры! Пора прощаться. Сын мой, — обратился монах к Колумбу, — душа моя всегда будет с вами в этом славном плавании! — Поминайте нас в своих молитвах, святой отец, и пусть ваша братия тоже о нас не забывает! Вы отслужите за нас несколько месс? — Не сомневайтесь, сын мой, мы будем ежедневно мо¬ лить деву Марию и всех святых о ниспослании вам удачи. Но пути господни неисповедимы, и, хотя мы уверены в успехе вашего предприятия, надо быть готовым ко всему. — Неудачи быть не может, святой отец! — возразил мореплаватель. — Как знать, сеньор Колумб! Разум человеческий по сравнению с мудростью творца все равно что горчичное семя, затерянное в песках побережья. Но я это говорю лишь для того, чтобы вы знали: если ваши надежды не сбудутся и вы вернетесь ни с чем, ворота нашего мона¬ стыря всегда перед вами открыты! Ибо мы считаем, что уже сама попытка осуществить столь возвышенный за¬ мысел заслуживает не меньшего уважения, чем его во¬ площение. — Я понимаю вас, святой отец! Для меня такое дока¬ зательство дружбы едва ли не дороже той чашки воды и того куска хлеба, которые вы подали моему голодному сыну. Благословите меня в путь! — Станьте на колени, сеньор! Ибо сейчас с вами бу¬ дет говорить не Хуан Перес де Марочена, а служитель церкви. И неважно, что под ногами у вас не церковные плиты, а морской песок! В глазах Колумба и священника стояли слезы, оба бы¬ ли глубоко взволнованы в эту торжественную минуту. Мореплаватель искренне любил францисканца за то, что тот оказался преданным другом в самые тяжелые време¬ на; а достойный настоятель был привязан к Колумбу всем сердцем, как к младшему брату. Кроме того, каждый из 172