Том 6. Я пришел дать вам волю

А после того атаманов и казаков спросити о здоровье, а молыть: – Великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец и многих государств и земель восточных и западных и северных отчич и дедич и наследник и государь и обладатель, велел вас, атаманов и казаков, спросити о здоровье; да после того подать атаманам и казакам великого государя грамоту.

Да ему же, Герасиму, будучи на Дону, проведати всякими мерами подлинно: где ныне Стенька Разин, и с ним атаманы и казаки в совете ль или не в совете, и ссылка меж ими есть ли; и к тому Стеньке казаки, к ево злому умыслу, на всякое воровство не приставают ли...

Да как ево, Герасима, з Дону отпустят, и ему, взяв у атаманов и казаков отписку, ехать к Москве наскоро. А едучи ему дорогою на Дон и з Дону назад, от Стеньки Разина быть опасну, чтоб ево на дороге великого государя с грамотою где у себя не задержали.

А приехав к Москве, явитись ему и атаманов и казаков отписку подать в Посольском приказе».

2

Между тем пришла желанная весна...

Шумит в Черкасске казачий круг: выбирается станица в Москву с жильцом Герасимом Евдокимовым. В Москву собрался жилец, домой... А теперь допивал чаи и меды в атаманском доме.

И тут в круг вошел Степан Тимофеевич Разин. Это был гость нежданный. Явился он раньше своего войска, которое сплывало стругами вниз по Дону в Черкасск.

– Куда станицу выбираете? – спросил Степан громко, резко.

– Отпускаем с жильцом Герасимом к великому государю, – отвечал Корней, явно растерявшись при виде грозного своего крестника.

– От кого он приехал?

– От государя...

– Позвать суда Герасима! – велел Степан. – Счас узнаете, от кого он приехал, – и, оглядев притихших казаков черкасских, повысил голос: – Всех проходимцев боярских стали примать?!

Герасима уже волокли голутвенные... Жилец перетрусил и заметно утратил начальный вид.

– От кого ты приехал, сучий сын: от государя али от бояр? – спросил его Степан.

– Приехал я от великого государя Алексея Михайловича с его государевою грамотой, – отвечал Герасим торопливо и сунулся за пазуху, достал цветастую грамоту. – Великий государь, царь и великий князь Алексей Михайлович, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец и многих государств и земель восточных и северных отчич и дедич наследник и государь и обладатель, велел всех вас, атаманов и казаков, спросить о здоровье...

– Врешь! – загремел Степан. – Не от царя ты приехал, а лазутчиком к нам!

– Да вот же грамота-то!.. За печатями...

– От бояр ты приехал, пес! – Степан подступил к жильцу, выхватил у него грамоту, разодрал, бросил под ноги себе, втоптал в грязь. И еще харкнул на нее.

Круг удивленно загудел: такого в Черкасске не бывало.

Жилец вдруг почувствовал прилив посольской храбрости.

– Как ты смел, разбойник!..

Степан развернулся и дал послу по морде; тот отлетел в ноги к разницам, которые вышли теперь вперед, оттеснив домовитых. Голутвенные взяли жильца в пиночья.

– В воду его! – крикнул Степан.

Корней кинулся было защищать Герасима, но его отбросили прочь. Посла поволокли к Дону.

– Степан, что ты делаешь?! – закричал Корней. – Останови!..

– И ты того захотел?! Гляди!

– Я велю тебе! – попытался подействовать Корней угрозой. – Кто тут войсковой атаман? Ты или я?! Останови их!

– Владей своим войском, коли ты атаман, а я буду своим. В воду жильца!

– Степан... сынок... головы всем поснесут, что ты делаешь! Останови! – просил Корней: за кого, за кого, а за жильца-то в Москве спросят, и не со Стеньки же спросят!

Степан двинулся прочь с круга.

– Степка, ведь это – война! Ты понимаешь, дурак? – крикнул вслед ему Корней.

– Война, кресный. Война, – ответил Степан.

Жильцу Евдокимову связали руки, наклали за пазуху камней, раскачали и кинули в воду. Жилец громко кричал грозил карой небесной. Грозил царем...

Степан появился на берегу.

– Не нашли Фролку? – спросил он окружавших его казаков.

– Нет, схоронился. Или уехал куда. Нигде нету.