Том 6. Лимонарь

— Кто может избежать черной молвы! И чем больше уединяется человек, тем навязчивее всякому лезет в глаза. И кто из приближенных к царю избегнет его кары? Владыки — это те же публичные женщины, им что ни день, подавай другого. Или как дети, когда бегают они к учителю складам учиться — их встречи, как на толкуне, одни приходят, а другие уж домой, сегодня водись с одним, завтра с другим, все случайно и ничего нельзя предвидеть. Ты знаешь мою дружку и мою к тебе любовь, ты ведь и ко Льву попал через меня. Хочу поговорить с тобой по правде. Один верный человек сообщил мне под большим секретом. В прошлую пятницу у себя на собрании Лев разговаривал со своими боярами. «Хочу, говорит, съесть Тельца, раздобрел ни на какую стать и жиру на нем енотовая шуба». Я пришел предупредить тебя: подумай о себе и будь на все готов.

«Что же такое я сделал Льву? Или это все бояре его? Не иначе, как их замысел: они позавидовали мне и наговорили на меня Льву. Завистливые никогда доброго о другом не скажут. Я не виноват».

— Ни перед кем ты не виноват. И перед Львом чист, как весенняя белка. Любви у него нет, вот в чем дело. А нет любви, какая уж верность! Взбалмошная грива: спервоначала мед—медович, а впоследствии крысиный яд.

«Попробовал я сладкого его меду, ты прав, а теперь, видно, добрался и до горького яда. Я травоядец, не надо было путаться мне с этим кровоядцем. И все ненасытная моя природа, она и погубит меня. Ты говоришь, он съесть меня хочет? Тоже как пчелы: хорошо им летать по цветам в поле, а позарились, сели на кувшинки, а подняться и не думай — сожмутся листья и всех подавят; тоже и мухи: мало им было по деревьям летать, дай попробуем счастье! и тучей влетели в уши слону, и была всем одна пожива — слон дернул своим хлопуном, и все задохнулись».

Ихнелат, продолжая: — Нажравшаяся крыса, мало ей поганого ведра, полезла мордой в помойку и захлебнулась... Брось ты свою словесность! К делу. Надо найти какой-то выход и избавиться от петли.

«У Льва одни добрые мысли, я не сомневаюсь. Это все наускивают его — их целая шайка: в одиночку тля, а скопом бурун. Лев меня учил: «капля, часто падающая, изваяет камень». Я готов сопротивляться».

— Запомни: «пренебрегать своим спасением высочайшее из преступлений». Надо приготовиться к отпору. Разумный человек не опустит рук, пока не справится с врагом. Я пришел к тебе, как друг, не зло несу, с добром, а кто не слушает друга, сам себя чернит.

«С чего же мне начать?»

— Когда увидишь Льва, его дикие налитые кровью глаза, его неудержимую стремительность, настороженные уши, раскрыта пасть, а хвост его часто будет бить о землю, — понимай! А теперь идем.

IV ЛЬВИЦА

Какой нечеловеческий крик вдруг пронзил мирную суету мирного города — слышно было во всех концах. Ихнелат выскочил из дворца на улицу и побежал, подпрыгивая, и в воздухе крутясь Икаром. Улица, взрываясь, кипела: полицейские, конная стража, жандармы, затор автомобилей, гудки, лопающаяся шина, брязг стекла и свистящей саранчой обезьяны. И сквозь свистки с завивающимся воем ветер — летел ли ветер из суровой пустыни одинокий или это вдруг зазвучавший потаенный голос из преисподней. «Во дворце, средь бела дня, убит Телец!»

И как тогда, в запуганный сиреной вечер, спешил Ихнелат к знакомой «скважине» — к единственному другу.

Ихнелат: — Победа! Полная победа!

Стефанит: «Вот платок, утри лицо».

— На мне кровь? Постой: Лев убил Тельца. Чья это кровь?

«Обоих».

— Я его привел ко Льву. И как тогда, поставил глаза в глаза. Слежу. Еще дорогой он подпрыгивал обезьяной. Я подхлестнулся — так стоит Лев, так Телец — препятствие, известно, разжигает. У обоих вспыхнули глаза — горящий треугольник. И первого прорвало Тельца. «Жестокий властелин, заревел Телец, лучше в гнезде у змей!» и понурил рога. И в ответ земля напополам — так крепко Лев ударил хвостом, и прыгнул. Звери сшиблись. И Лев убил Тельца — обреченный смерти не избег гибели.

«Смотри, что сделала твоя горькая злоба. Лев обесчестен. Телец убит. И где теперь единомыслие нашей дружбы? Сердце разрывается на куски. Оба мы обреченные».

— Кто меня смеет судить?

«Леопард почуял кровь, вышел из пустыни, спешит по кровавым следам».

— Жалеть мне не о чем, я все исполнил.

«Победитель! Мудрый советник! Мудрые советники побуждают царя на борьбу с врагом, но если возможно уладить рознь, помогут восстановить дружбу. Ихнелат, давно я заметил, какой ты гордый и кому ты желал? и не желаешь — не сделаешь добро. Горе владыке, который слушает советы от таких, как ты. Ты гнилушка, твоя блестящая кора, а тронешь — пыль и труха».

— Я человек.

«По себе ты обнажил человеческую душу, свое черное сердце, и играешь словами».

— Слова — общие наши.

«В наших мыслях врозь, так и в словах другое. Слова красны строем и смыслом, а смысл правдой; а в правде тихость, кротость и милосердие — посмотреть любо и душу радует. Не той правдой звучат твои слова. Твоя правда ядовитое жало, жестокие черты и только насмешка».

— Горькая насмешка... умиляться нечем и некого славословить.