Том 6. Перед историческим рубежом. Балканы и балканская война

Напредняцкая партия упорно и не без некоторого успеха борется при новом режиме с радикалами за «доверие» народа. Партия, которая подписалась под заключенным Миланом сербско-австрийским договором 1882 года^*, фактически ставившим Сербию в вассальную зависимость от Австрии, теперь не находит достаточно энергичных слов в осуждении нерешительности старорадикалов по отношению к задунайской монархии. Но учителя-радикалы не склонны сдавать свои позиции ученикам. В критические месяцы аннексионного кризиса, когда контрреволюционный переворот висел в воздухе, Пашич создал "великое министерство" коалиции и во главе его поставил Стояна Новаковича. Этим размещением ответственности он спас власть для радикальной партии.

— Не предполагаете ли на время войны снова создать коалиционное министерство? — спрашивал я Новаковича в конце сентября.

— В этом нет нужды, — ответил он, — мы все предоставили правительству.

И действительно: политические шансы были так благоприятны после заключения балканского союза, что в коалиционном министерстве не было никакой нужды для Николы Пашича. А после войны, когда во весь рост свой встали временно отодвинутые затруднения и опасности, когда стало ясно, что мир не принесет Сербии всего того, что обещала война, Пашич поставил во главе «мирной» лондонской делегации Стояна Новаковича.

Возможно, что история, в некоторых областях которой г. Новакович, как ученый, работал с большим трудолюбием и значительным успехом, предоставила педантическому представителю непедантической страны в последний раз возможность попытаться "абстрактными политическими доводами" убедить европейскую дипломатию в том, что Сербии, в интересах ее "органического развития", необходим свободный и нестесненный выход к Адриатическому морю.

"Одесские Новости" N 8902, 19 декабря 1912 г. (1 января 1913 г.)

Никола Пашич

I

Будет ли война с Австрией? — Никто не знает. Спросите Николу Пашича. Он знает. Если нужно, Пашич сделает так, что будет война. Если не нужно — войны не будет. Пашич думает за всех, Пашич знает, что нужно. За ним Сербия не пропадет — за Николой Пашичем! В Софии политические зубоскалы, заседающие по кафе, говорят: "Нет, Фердинанд не даст грекам Салоник, уж это как дважды два"… А в Белграде все политические разговоры вертятся вокруг личности Пашича. Про короля Петра вспоминают только в исключительных случаях и по чисто внешним поводам, когда, напр., австрияки осветят из Землина прожектором королевский дворец. А Пашич всегда у всех и на уме и на языке.

Откуда эта популярность и эта власть? Пашич не оратор, не журналист, не боец, не блещет талантами, — Пашич вообще не блещет. Рядом с ним стоят такие даровитые люди, как Стоян Протич и Лаза Пачу, боевой журналист и боевой оратор старорадикальной партии, — и, однако, никто не скажет вам: "Спросите Протича или Пачу", а всякий скажет: "Спросите Пашича", — и лукаво прибавит: "только Пашич все равно ничего не скажет".

Пашич — не оратор, сказал я. Правильнее было бы сказать, что Пашич совершенно не умеет говорить. Пытаясь облегчить ему работу, я переходил в интервью с русского языка на немецкий и с немецкого на русский: меня предупредили, что Пашич владеет этими двумя языками, — дело, однако, шло из рук вон плохо. И когда я рассказал об этом своим белградским друзьям, мне ответили:

— Да он и по-сербски говорит точно так же.

— Как так? Да, ведь, он серб?

— Коренной. Однако же, крайне неправильно и лишь с большими затруднениями владеет сербским языком.

— Ну, это не совсем так, — говорит другой собеседник. — Когда Пашич захочет, он говорит достаточно свободно. А это он просто выработал такую манеру, чтоб облегчить себе обдумывание ответа: подыскивая — на вид, беспомощно — непокорные слова, Пашич на самом деле занят выработкой наименее определенного и наименее уязвимого из всех возможных ответов.

— Нет, я с этим объяснением не согласен, — возражает первый. — Но у нас и в этом вопросе, как во всем вообще, что касается Пашича, существуют, по крайней мере, два различных мнения: одни говорят — просто не дал ему господь бог дара речи свободной и ясной; а другие упорно возражают — нет, это тонкий тактический расчет.

Действительно, то же противоречие вы услышите и в общей оценке личности Пашича. Одни говорят: мудрец, провидец. А другие возражают: человек ниже среднего уровня, без всяких способностей, и влияние этой путаной головы — чистая загадка.

А между тем, влияние, вернее, почти абсолютная власть этой "путаной головы" — несомненный факт: Пашич проводит выборы, назначает и низвергает министров, заключает международные договоры, вяжет и решает.