Том 6. Пьесы, очерки, статьи

– Шах!

Старик сделал страшные глаза и закрыл короля турой. На пороге выросла низкая и молчаливая тень.

– Это кто, Сайд?

– Сайд. Я за тобой пришел.

Сайд был замерщиком на промыслах, на третьей дамбе, а старик – главным инженером треста. Он встал, со скрипом упершись руками в стол, надел автомобильные очки и кепку и, заметно припадая на ногу, двинулся к двери.

– Пошли!

За дверью ударил в лицо теплый песчаный гул. Звезды моргали в тяжелом небе, будто старались стряхнуть с себя пыль. От промыслов разило едким запахом нефти и горькой соли. Вышки торчали на дамбе среди мелкого соленого озера. Ветер продувал насквозь парусиновый костюм старика, но даже не высушил испарину, – ветер был горяч, он не успел остыть от дневной жары. Изредка в его ровный поток впутывалась шалая прохладная струя. Старик со свистом втягивал в легкие эту струю почти без остатка, кашлял и плевался.

Ветер относил вкось от столбов мутные шары фонарей.

Промысел работал будто во сне. Глубокие насосы сонно сопели, выплевывая густую нефть. В дизельных заунывно пели казахи-масленщики.

Старик не торопясь прошел по дамбе к вышке «128». Ругаясь, он влез по липкой лесенке на помост, где стоял резервуар с нефтью, и зажег электрический фонарик. Через мутный конус света пролетело разорванное облако гнуса. Мерно лилась в озеро отстоявшаяся в резервуаре пенистая вода. Старик померял уровень нефти в резервуаре, слез и осветил грязный клочок бумаги, исписанный цифрами. Клочок этот ему протянул Сайд.

– Так и есть, – сказал старик озадаченно. – Теперь за час прибавляется по два сантиметра.

Сайд радостно забормотал:

– Верно. Днем ничего не прибавлялось, когда ты проверял. Потому он, собака, приказал на два часа остановить насос. Потом, как только увидел, что ты идешь, – сам пустил. Ты пришел, мерял – ничего не прибавилось, а ты не знал, что насос не работал. Стрелять надо таких людей.

Старик промолчал. Он прикидывал в уме. Дело было так: утром замерщик Сайд Бабаев пришел к нему и попросил прийти на третью дамбу. Старик приехал на промысел на два дня из треста, из Гурьева, и ему не хотелось возиться с мелочами. По натуре скептик, он мало верил разоблачениям.

Сайд жаловался на управляющего промыслом Гордеева. Гордеев был на вид прост, ходил в скрипучих сапогах и чесучовом пиджаке – «под подрядчика», считался большим «практиком», знатоком дела, но старику не нравились его рыжие глаза и ласковая скороговорка.

– Что там? Должно быть, чепуха? – сказал старик Сайду.

Сайд угрюмо бубнил о насосах, которые стучат и выливают нефть на землю.

В конце концов старик пошел на дамбу. Сайд привел его к вышке «128». Новый глубокий насос действительно стучал, и сальники брызгались нефтью. Около вышки натекла большая нефтяная лужа. Сайд повел старика дальше. Почти у всех насосов на третьей дамбе пропускали сальники, и нефть медленно лилась мимо труб.

– Ай-яй-яй! – шептал Сайд. – Видишь – золото тикет. Я ему неделю об этом говорю.

– Да, золото, – повторил старик, и детские его глаза сделались синими и злыми. – Действительно, золото!

Нефть стекала вдоль труб тонкими буро-золотыми пленками.

Старик приказал Сайду проследить, сколько нефти в час дает вышка «128». Через два часа Сайд принес ему в общежитие запись на мятой коробке от папирос. Старик позвонил Гордееву и лениво спросил:

– Почему на третьей дамбе падает добыча?

– Буровые играют. То даст за сутки одну тонну, то десять. Там всегда так.

– Насосы в порядке?

– Насосы новенькие.

– Проверьте, и если пропускают, – исправьте сейчас же.

Днем старик пошел проверять дамбу. Насос на «128-й» уже не бил, и сальники не пропускали, но прибыли нефти не было.

– Да, – пробормотал старик, – или я идиот, или это дело будет иметь несколько весьма неприятных пунктов.

А к ночи все буровые на третьей дамбе увеличили добычу. Одна «128-я» дала за час два сантиметра.

Теперь все было ясно. Гордеев исправил насосы, но днем остановил их на время, пытаясь удержать цифры добычи на прежнем уровне.

– Какая цель? – спросил старик Сайда.

Сайд задрожал и ничего не ответил, – голос старика был ужасен.

– Если человек добросовестно ошибается, – старик взял Сайда за пуговицу и оттолкнул от себя, – он не скрывает своей ошибки. Если же он ошибается сознательно, – старик рванул Сайда к себе, – он хитрит и останавливает насосы, чтобы разница в добыче не била в глаза. Значит…

Пустыня дышала ровными, но слабыми вздохами. Ветер стихал. Старик зашел в дизельную, позвонил в контору и сонно пробормотал в трубку, чтобы Гордеева немедленно нашли и прислали в дизельную к вышке «128». Он вынул карандаш и сделал подсчет на стене.

«Два сантиметра в час = 300 кило нефти. 300 кило нефти примерно дает 8 тонн в сутки. Насос, по словам Сайда, пропускал 7 дней. Значит, из одной только „128-й“ вылили на землю, к черту, на воздух 56 тонн нефти».

Гордеев пришел торопливо и насупленно. Начальство не давало спать по ночам.

– Что, Станислав Сергеич? – спросил он хмуро и остановился в тени.

Старик молчал.

– Вы меня вызывали, Станислав Сергеич? – повторил Гордеев и отступил к стене.