Том 6. Письма

Ми<нистр> ов всех чуть было не отправили в пекло…~ На Ца+Ря не было~ ни малейшего намека, а хотели их, но~ деспотизм еще будет владычествовать…— В оригинале — «Ми…..ов». По справедливому наблюдению В. Г. Белоусова, «число точек, вероятно, заменяет число недостающих букв. Конспирация у Есенина была несложной» (Хроника, 1, 192). Ср. с фразой из п. 12: «Пишу много под нависшею бурею гнева к деспотизму»(выделено комментатором).

В мемуарном очерке «Правда о Есенине» (1926) один из руководителей Суриковского литературно-музыкального кружка Г. Д. Деев-Хомяковский писал: «Он <Есенин> приехал из деревни <…> и пришел к поэту С. Н. Кошкарову-Заревому. Сергей Николаевич тогда был председателем Суриковского кружка писателей. <…> Деятельность кружка была направлена не только в сторону выявления самородков-литераторов, но и на политическую работу. Лето после ленских расстрелов <1912 г.> было самое живое и бурное. Наша группа конспиративно собиралась часто в Кунцеве <…> близ с. Крылатского <…>. Там, под видом экскурсий литераторов, мы впервые и ввели Есенина в круг общественной и политической жизни» (Восп., 1, 147).

В протоколе допроса, учиненного Есенину в ВЧК после случайного ареста в окт. 1920 г., поэт сам упомянул этот этап своего «политического просвещения» — его ответ на вопрос «Чем занимался до войны 1914 года» гласил: «Ст. Кунцево, село Крылатское — учился» (Материалы, с. 281).

Скорее всего, комментируемое место данного письма отражает умонастроение юноши, сложившееся в результате его тогдашнего общения с революционно настроенными членами Суриковского кружка.

На память об усопшем. У могилы.— В письмах Есенина к Г. Панфилову не раз возникает (см. пп. 1 и 30) имя их общего друга Д. Пырикова. Он умер в Спас-Клепиках от туберкулеза 17 мая 1912 г. (дата установлена Н. Д. Чистяковым), то есть всего за несколько дней до окончания Есениным учительской школы; Есенин почти наверняка был на похоронах друга. Приведенное в данном письме стихотворение, бесспорно, написано в память Пырикова. О его смерти Есенин помнил долго — через год он вновь писал Панфилову: «Да, я частенько завидую <…> Пырикову. Видно, его боги слишком любили, что судили ему умереть молодым» (п. 30, с. 53 наст. тома). См. об этом также: Субботин-97, с. 408.

10.  М. П. Бальзамовой.Вторая половина сентября — первая декада октября 1912 г. (с. 18). — Газ. «Рязанские ведомости», 1997, 3 окт., № 111/112 (публ. Л. А. Архиповой; с неверным порядком взаимного расположения частей текста и неверной датой — 1913 г.).

Печатается по автографу (частное собрание, г. Москва).

Датируется предположительно с учетом содержания письма от 14 окт. 1912 г. (п. 11); подробнее см. реальный коммент. Вероятнее всего, является окончанием того письма к М. Бальзамовой, о котором говорится в первых строках п. 11: «Я почти безнадежно смотрел наответ того, что высказал в своем горячем и безумном порыве.И… И вдруг вопреки этому ты ответила» (выделено комментатором). Полный текст письма неизвестен.

«Оттого на душе~ злая грусть залегла»…— Вариация заключительных строк «Русской песни» А. В. Кольцова (подробнее о ней — в коммент. к п. 4).

Напишу Панфилову, что~ есть Маня, которая гораздо стоит выше нас обоих.— Письмо с такими (или похожими) словами неизвестно.

Одновременно с твоим письмом он мне прислал письмо и карточку.— Очевидно, отвечая на эти слова, М. Бальзамова попросила выслать ей фотографию, что явствует из фраз п. 11: «Панфилов скоро пришлет мне ответ, и я ему дам адрес. Карточку я тебе пришлю после со своей» (наст. том, с. 20). П. 11 было отправлено адресату 14 окт. 1912 г., что позволяет установить время, позже которого комментируемое письмо не могло быть написано.

11.  М. П. Бальзамовой.14 октября 1912 г. (с. 18). — Журн. «Москва», 1969, № 1, с. 217 (неполностью, с неверной датой); полностью — ЕиС, с. 258–259 (с неточностями и ориентировочной датой: «Конец 1912 г.»).

Печатается по автографу (ГМЗЕ).

Датируется по почтовому штемпелю на конверте: «Москва. 14.10.12. 54-е гор. почт. отдел.». Принадлежность конверта данному письму определена по сопоставлению его содержания с содержанием пп. 4, 5 и 12 с учетом совокупного анализа почерка и других палеографических особенностей писем Есенина 1911–1913 гг. (подробнее см. преамбулу к коммент.). Ср. также Субботин-97, с. 409–412, 416. Первая правильная датировка — Письма, 14.