Том 6. Расмус-бродяга

Ну и глупые же эти мальчишки! Но мы всё равно выйдем за них замуж, хотят они этого или нет. Ведь должно же что-нибудь быть по-нашему! Я, по крайней мере, собираюсь выйти замуж за Улле. Жаль только, что у него так мало волос на голове. Но, быть может, они к тому времени отрастут.

Дедушка, услышав наши разговоры, долго смеялся, а потом сказал:

— Охо-хо, хо-хо! Долго же вам еще придется ждать! И это хорошо, детство — самая счастливая пора.

Когда дедушка устал, мы пожелали ему спокойной ночи и пошли домой. На дворе была темнотища. Лассе, Буссе и я проводили Улле до самых дверей сёргорденской кухни, чтобы ему не пришлось идти одному в таком мраке.

Больше рассказывать про нас, детей из Буллербю, мне некогда. Надо ложиться спать. Ведь завтра утром мы все пойдем копать картошку. Нас для этого отпустили из школы на три дня.

Копать картошку очень даже интересно. Мы надеваем одежду похуже, а на ноги — резиновые сапоги. Иногда на картофельном поле холодно и руки у нас мерзнут. Тогда мы дуем на пальцы.

Только что я получила письмо от Анны и Бритты в ящичке из-под сигар. А в письме написано: «Послушай-ка, Лиса, мы придумали что-то интересное. Узнаешь на картофельном поле. Мы хорошенько посмеемся над мальчишками. Ха-ха-ха! Вот будет здорово! Они точно разозлятся».

Интересно, что они придумали? Ну да ладно, узнаю завтра утром.

Весело живется в Буллербю (пер. Н. Беляковой)

Меня зовут Лиса, мне девять лет, и живу я в Буллербю, что по-шведски значит «шумная деревня». Мама говорит, что наша деревня называется так потому, что здесь живут дети, которые много шумят. Просто непонятно, как это шестеро детей могут поднимать такой шум. Можно подумать, будто их, по крайней мере, в три раза больше. Но мне кажется, что самый шумный у нас Лассе. Он уж точно шумит за десятерых. И Улле с Буссе тоже помогают ему шуметь, не отстают. А Бритта, Анна и я хоть иногда сидим тихо.

Тому, кто хочет приехать к нам в Буллербю, приходится подниматься по крутым горушкам. Потому что Буллербю стоит на высоком холме. Лассе говорит, что, если бы этот холм был чуть повыше, мы могли бы снимать звезды с неба обыкновенными граблями. С нашего холма открывается такой красивый вид! Правда, вокруг видишь почти один только лес. И многие приезжают поглядеть на него. Как-то раз приехала к нам на машине нарядная дама с девочкой.

— Мы просто хотим полюбоваться видом отсюда, — сказала нарядная дама.

Она была такая красивая. В красном пальто и красной шляпе. И девочка ее была тоже красивая в светло-голубом платье с маленькой красной брошкой. Девочку звали Моника, и лет ей было примерно столько же, сколько мне.

Мама спросила, не хотят ли они зайти к нам в сад и выпить вишневого сока. Она велела мне поговорить с Моникой. Мне хотелось, чтобы и Бритта с Анной были сейчас здесь и помогли мне. Но их не было дома, они ушли в Стурбю. А Лассе, Буссе и Улле были дома. Но с Моникой они разговаривать не собирались. Они торчали за углом и дурачились. То и дело выглядывали оттуда и громко хохотали.

— Это твои братья? — спросила Моника.

— Буссе и Лассе братья, а Улле нет.

— А который из них Улле?

— Вон тот, у которого на голове мало волос, — ответила я.

Но тут вышел Лассе на ходулях. Я знаю, что он просто выламывался перед этой девочкой. Ходули у него такие высокие, что, стоя на них, он может заглядывать в окна верхнего этажа в нашем доме. Один раз он так и сделал, когда я сидела у себя в комнате и играла в куклы. И вдруг я увидела, что Лассе сунул голову в окошко. Он приподнял шапку и сказал:

— Здравствуйте, как вы чувствуете себя в этот прекрасный вечер?

Сначала я испугалась, потом подбежала к окну и увидела, что это Лассе стоит на ходулях. Ему тогда только что их подарили.

А сейчас он захотел пофасонить перед Моникой. Лассе стал шагать по саду на ходулях и крикнул Буссе и Улле:

— Ох, и красивый же отсюда вид!

Агда, наша горничная, как раз в это время вышла из дома, чтобы накормить свиней. Она поставила ведро с помоями возле кухонной двери. И надо же было Лассе угодить прямо в него! Ведро опрокинулось, и он шлепнулся на кучу помоев.

— У нас отсюда тоже жутко красивый вид! — засмеялся Буссе и ударил себя по коленкам.

И Моника тоже засмеялась. Лассе юркнул в пивоварню, встал под кран и открыл воду. Чуть погодя он вышел оттуда мокрый, но такой же веселый. Он отжал волосы и сказал:

— Чего только не сделаешь, чтобы развеселить людей!

Мама велела ему переодеться, и он скоро вышел уже в сухой одежде. Потом мальчики стали разговаривать с Моникой. Только не Улле, ясное дело. Улле никогда не разговаривает с незнакомыми. Но вдруг он спросил Монику:

— Хочешь посмотреть на мою сестренку?

Он побежал домой и принес Черстин. Ей всего полгода. Улле очень любит ее. И чему тут удивляться? Ведь Черстин такая хорошенькая, и, кроме нее, у него нет ни братьев, ни сестер. Улле посадил ее Монике на колени, и Черстин дернула гостью за волосы и даже выдернула несколько волосков. Но Моника не рассердилась, она знала, что малыши всегда так делают.