Том 6. У Лукоморья

…У нас по рекам ходит много больших и малых паромов. С берега на берег переправляют паромы людей, автомобили, повозки, скот. У одного парома — мотор, у другого — старинная тяга: «раз-два — взяли». И у всего братства паромов есть свой флагман, вот этот, с «железной дорогой внутри», с музыкальным салоном, с локатором, с капитаном и штурманами. Паром через Каспий.

Снимок сделан с помощью летчиков «Аэрофлота». Пилот вертолета — Владимир Петлай.

_{Фото автора. 21 мая 1967 г.}

Город на сваях

(Широка страна моя…)

«Кому-то пришла счастливая мысль затопить корабли. Потом уже началось все остальное…»

Корабли до сих пор целы. Соленая вода источила железо, но они еще держат палубы над водою, эти семь кораблей. Стоят кругом и не пускают в середину волну. И если даже весь Каспий подымется на дыбы — в кругу кораблей всегда можно найти спасение и бросить якорь.

Так посреди воды началась жизнь. Море в этих местах неглубокое — заколотили первую сваю, поставили первый дом. Теперь гостей везут поглядеть на дом и на семь затопленных кораблей. Это старина, которой, впрочем, нет еще двадцати лет. Молодой же город на железных ногах все дальше и дальше бежит по морю от первого дома.

Когда вертолет снизился, «паутина» обернулась сложным переплетением мостов.

В штормовую погоду в этих домах качаются люстры и слышно, как под полом ходит вода…

 _{Снимки города сделаны с помощью летчиков «Аэрофлота». Пилот вертолета — Тофик Асланов.}

Сюда можно прийти из Баку пароходом. Если очень спешишь, можно и вертолетом. Вертолет везет бараньи туши, ящики с молоком, пирожные, медикаменты. Для тебя находится уголок у окошка, и ты видишь сначала воду, зеленую в белых искорках, потом одинокие нефтяные вышки, а потом уже это… Ты просишь летчика сделать круг, чтобы получше разглядеть и запомнить… С большой высоты кажется: паутина аккуратным узором оплела море, и в паутине запутались кучки домов. Вон и пароход-паучок спешит к середине узора. И наш вертолет мотыльком опускается к паутине…

Изломанный узор из мостов. Бегут машины, ползет трактор с трубами, автобус. Мосты причудливо изгибаются, переплетаются, кое-где расширяются, чтобы могли разойтись встречные автомобили, кое-где превращаются в сплошную площадь на сваях. Для нашего вертолета площадка. Садимся. И сразу чувствуешь: море толкает, заставляет вздрагивать всю эту странную городьбу из железа…

Едем с шофером в поселок. Бесконечный мост с поворотами и отростками. Деревянный настил изъеден колесами, шевелится, топорщится. Вдоль моста, повторяя изгибы и повороты, жгутом тянутся трубы, тонкие и толстые, как удавы. Соленые брызги залетают в кабину. Зеленое море ворочается с боку на бок, то высоко лизнет гулкие сваи, то покажет далеко внизу бороды водяных трав.

В затишье — радужные расплывы нефти. Кажется, больше всего на этих мостах боятся пожаров — то и дело видишь таблицы, грозящие отдать под суд, и вежливые, как в ресторане: «У нас не курят».

Море! Когда-нибудь теснота на земле заставит, наверное, людей строить жилье над водами и даже в самой воде. Сегодня же так далеко в море человек ушел в поисках нефти. Мостам не видно конца.

— Если вытянуть в одну линию?..

— Сто шестьдесят километров…

Свист и удары огромных волн. Море… Непривычно со всех сторон видеть море.

Всю ночь штормило. Жалобно скрипела форточка, шевелились занавески и качалась люстра. Свистело за стенами, и гулко, тяжело ворочалось что-то под полом. Соседи на двухъярусных кроватях дружно храпели. Под самое утро я услышал пение соловья. Приподнялся. В окошко виден угол соседнего дома, море и мокрая эстакада. Лег — опять соловей. Так и не понял, во сне или на самом деле…

Днем я обошел «жилой и административный центр» поселения. Двухэтажные дома.

Контора. Столовая. Общежития. Магазины: книжный, продовольственный, промтоварный. Пекарня. Поликлиника. Парикмахерская. Пожарный гараж. Милиция. Газетный киоск. Дом культуры. Аптека. На площадке между домами свободные от смены парни играют в волейбол.

У порога столовой повар Мамед Сафаров ловит бычков.

— Мамед, нам мороженый хек, а себе готовишь уху?!

Десятка два рыбешек, чуть больше пальца, бегают в ведерке у повара. В окне крайнего дома бренчит гитара.

Девчонки-конторщицы стайкой порхнули в магазин. На скамейке возле Дома культуры парень в тельняшке играет в шахматы с милиционером.