Том 6. У Лукоморья

Обстановка старого дома Тургеневых хранится в Орле. Богатая библиотека — пять тысяч старинных книг; стол, на котором ребенком Тургенев делал уроки и за которым потом писал; бильярдный стол, кровать; большая черная икона в серебряном окладе, будто бы пожалованная роду Тургеневых Иваном Грозным; и тут же — красная мантия Оксфордского университета, портрет писателя в этой мантии.

— Все подлинное — часы, рояль… — Провожавший нас хранитель музея, симпатичный, знающий и, видно, очень любящий свой Орел человек, поднял крышку рояля и тронул желтую клавишу. Бум-ум… протяжный, немного печальный звук. Мы все улыбнулись:

— Подлинный…

Я не знаю города, который не гордился бы кем-нибудь из своих земляков. В поездках эта мысль приходила множество раз. Какой-нибудь маленький Рыльск, и вдруг узнаешь: отсюда пошел знаменитый путешественник Шелихов. Острогожск — жили Крамской, Рылеев, Маршак. Тобольск — родина Менделеева, город сказочника Ершова… В общем, нет такого «заповедника», где бы таланты «сеяли и выращивали». Любой угол земли может подарить миру способного человека. И все-таки есть места, загадочно богатые знатными земляками. И в этом смысле орловская земля выходит едва ли не на первое место. В городском музее писателей под портретом Бунина я прочитал слова: «Я рос… в том плодородном подстепье… где образовался богатейший русский язык и откуда вышли чуть ли не все величайшие русские писатели во главе с Тургеневым…» Не слишком ли сказано? Начинаем вспоминать: сам Бунин, Тургенев, Фет, Тютчев, Лесков, Писарев, Леонид Андреев, Пришвин… Если же взять подстепье шире Орловщины, то надо продолжить: Лев Толстой, Кольцов, Андрей Платонов, Есенин…

Можно гадать: откуда такая чаша талантов?

Бунин говорит о рождении именно в этих краях русского языка… Можно утверждать: и природа этих широт России не в малой степени служила колыбелью писательства.

Перечислим отдельно людей, для которых творчество немыслимо без присутствия в нем природы: Тургенев, Кольцов, Фет, Тютчев, Бунин, Пришвин, Есенин. Это все уроженцы полустепной России. Вспомним о соловьях, лучше всего почему-то поющих в садах и перелесках под Курском… Есть у земли какие-то тайны.

_{Фото автора. 13 июня 1967 г.}

Брестская крепость

(Широка страна моя…)

 _{Снимок цитадели сделан с помощью военных летчиков. Командир вертолета — В. Гридунов.}

22 июня. Двадцать шесть лет назад началась война…

С годами подробности больших событий постепенно теряются. Память хранит только узловые драматические моменты. Заговорите о нашествии Наполеона, и сразу вспомнятся Бородино, пожар Москвы, Смоленская дорога.

От последней войны не забудутся: сражение под Москвой, Сталинград, Севастополь, Ленинградская блокада, Курская дута, Берлин. И это — 22-е число в июне.

Под обвалами Брестской крепости найден будильник. Ему не суждено было прозвенеть утром 22 июня. Помятые взрывом стрелки остановились в четыре часа. За пятнадцать минут до этого немецким репортером сделана фотография: офицеры штаба Гудериана в ожидательных позах возле границы. Светает. Пятнадцать минут до начала войны… Гудериан вспоминал потом: «Тщательное наблюдение за русскими убеждало меня в том, что они ничего не подозревают о наших намерениях. Во дворе крепости Бреста, который просматривался с наших наблюдательных пунктов, под звуки оркестра они проводили развод караулов…»

Первую минуту нашествия видели неспавшие пограничники. Из них мало кто уцелел. Уцелевшие рассказали: «Впереди, за пограничной чертой, на западном крае чуть светлевшего неба, среди звезд, вдруг появились красные и зеленые огоньки. Они усеяли собой весь горизонт. С их появлением оттуда, с Запада, донесся рокот множества моторов. Сотни самолетов с зажженными бортовыми огнями стремительно пересекали границу». А в это время в Брестской крепости у чьей-то кровати мирно двигались стрелки будильника…

Что было потом с крепостью, никто не мог рассказать. И только случайно во время войны из захваченных документов немецкого штаба стало известно: «Русские в Брест-Литовске боролись исключительно упорно, настойчиво, они показали превосходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к борьбе…» И более позднее свидетельство немецкого генерала:

«Там мы узнали, что значит сражаться по русскому способу…» Заметим, речь идет не о Сталинграде, не о Курской дуге и Севастополе. Речь идет о самой первой минуте, о первых неделях войны…