Том 6. Война и мир

Когда принесены были жареная баранина, яичница, самовар, водка и вино из русского погреба, которое с собой привезли французы, Рамбаль попросил Пьера принять участие в этом обеде и тотчас сам, жадно и быстро, как здоровый и голодный человек, принялся есть, быстро пережевывая своими сильными зубами, беспрестанно причмокивая и приговаривая excellent, exquis! [243]Лицо его раскраснелось и покрылось потом. Пьер был голоден и с удовольствием принял участие в обеде. Морель, денщик, принес кастрюлю с теплой водой и поставил в нее бутылку красного вина. Кроме того, он принес бутылку с квасом, которую он для пробы взял в кухне. Напиток этот был уже известен французам и получил название. Они называли квас limonade de cochon (свиной лимонад), и Морель хвалил этот limonade de cochon, который он нашел в кухне. Но так как у капитана было вино, добытое при переходе через Москву, то он предоставил квас Морелю и взялся за бутылку бордо. Он завернул бутылку по горлышко в салфетку и налил себе и Пьеру вина. Утоленный голод и вино еще более оживили капитана, и он не переставая разговаривал во время обеда.

— Oui, mon cher monsieur Pierre, je vous dois une fi`ere chandelle de m'avoir sauv'e… de cet enrag'e… J'en ai assez, voyez-vous, de balles dans le corps. En voil`a une (он показал на бок) `a Wagram et de deux `a Smolensk, — он показал шрам, который был на щеке, — Et cette jambe, comme vous voyez, qui ne veut pas marcher. C'est `a la grande bataille du 7 `a la Moskowa que j'ai recu ca. Sacr'e dieu, c''etait beau. Il fallait voir ca, c''etait un d'eluge de feu. Vous nous avez taill'e une rude besogne; vous pouvez vous en vanter, nom d'un petit bonhomme. Et, ma parole, malgr'e l'atoux que j'y ai gagn'e, je serais pr^et `a recommencer. Je plains ceux qui n'ont pas vu ca.

— J'y ai 'et'e [244], — сказал Пьер.

— Bah, vraiment! Eh bien, tant mieux, — сказал француз. — Vous ^etes de fiers ennemis, tout de m^eme. La grande redoute a 'et'e tenace, nom d'une pipe. Et vous nous l'avez fait cr^anement payer. J'y suis all'e trois fois, tel quo vous me voyez. Trois fois nous 'etions sur les canons et trois fois on nous a culbut'e et comme des capucins de cartes. Oh! c''etait beau, monsieur Pierre. Vos grenadiers ont 'et'e superbes, tonnerre de Dieu. Je les ai vu six fois de suite serrer les rangs, et marcher comme `a une revue. Les beaux hommes! Notre roi de Naples, qui s'y conna^it a cri'e: bravo! Ah, ah! soldat comme nous autres! — сказал он, улыбаясь, после минутного молчания. — Tant mieux, tant mieux, monsieur Pierre. Terribles en bataille… galants… — он подмигнул с улыбкой, — avec les belles, voil`a les Francais, monsieur Pierre, n'est ce pas? [245]

До такой степени капитан был наивно и добродушно весел, и целен, и доволен собой, что Пьер чуть-чуть сам не подмигнул, весело глядя на него. Вероятно, слово «galant» навело капитана на мысль о положении Москвы.

— A propos, dites, donc, est-ce vrai que toutes les femmes ont quitt'e Moscou? Une dr^ole d'id'ee! Qu'avaient-elles `a craindre?

— Est ce que les dames francaises ne quitteraient раз Paris si les Russes y entraient? [246]— сказал Пьер.

— Ah, ab, ah!.. — Француз весело, сангвинически расхохотался, трепля по плечу Пьера. — Ah! elle est forte celle-l`a, — проговорил он. — Paris? Mais Paris… Paris…

— Paris la capitale du monde… [247]— сказал Пьер, доканчивая его речь.

Капитан посмотрел на Пьера. Он имел привычку в середине разговора остановиться и поглядеть пристально смеющимися, ласковыми глазами.

— Eh bien, si vous ne m'aviez pas dit que vous ^etes Russe, j'aurai pari'e que vous ^etes Parisien. Vous avez ce je ne sais, quoi, ce… [248]— и, сказав этот комплимент, он опять молча посмотрел.

— J'ai 'et'e `a Paris, j'y ai pass'e des ann'ees, — сказал Пьер.

— Oh ca se voit bien. Paris!.. Un homme qui ne connait pas Paris, est un sauvage. Un Parisien, ca se sent `a deux lieux. Paris, s'est Talma, la Dusch'enois, Potier, la Sorbonne <sup>*</sup>, les boulevards, — и заметив, что заключение слабее предыдущего, он поспешно прибавил: — il n'y a qu'ua Paris au monde. Vous avez 'et'e `a Paris et vous ^etes rest'e Russe. Eh bien, je ne vous en estime pas moins [249].

Под влиянием выпитого вина и после дней, проведенных в уединении с своими мрачными мыслями, Пьер испытывал невольное удовольствие в разговоре с этим веселым и добродушным человеком.

— Pour en revenir `a vos dames, on les dit bien belles. Quelle fichue id'ee d'aller s'enterrer dans les steppes, quand l'arm'ee francaise est `a Moscou. Quelle chance elles ont manqu'e celles-l`a. Vos moujiks c'est autre chose, mais vous autres gens civilis'es vous devriez nous conna^itre mieux que ca. Nous avons pris Vienne, Berlin, Madrid, Naples, Rome, Varsovie, toutes les capitales du monde… On nous craint, mais on nous aime. Nous sommes bons `a conna^itre. Et puis l'Empereur! [250]— начал он, но Пьер перебил его.

— L'Empereur, — повторил Пьер, и лицо его вдруг приняло грустное и сконфуженное выражение. — Est-ce que l'Empereur?.. [251]