Том 7

Каждый из близнецов отметил про себя, что у Тома холеное и довольно красивое лицо и в движениях его нет угловатости: они плавны и, пожалуй, даже изящны. Анджело понравился его взгляд, но Луиджи показалось, что он подметил в нем что-то затаенное и хитрое; Анджело нашел, что у Тома приятная, свободная манера речи, но Луиджи счел ее даже чересчур свободной. Анджело мысленно назвал его довольно симпатичным молодым человеком, но Луиджи воздержался пока от выводов. Том вмешался в беседу, задав Вильсону вопрос, который повторял уже раз сто. Он всегда делал это в тоне добродушной шутки, однако всегда причинял этим Вильсону боль, ибо касался его тайной раны; сегодня же боль была особенно чувствительной, потому что присутствовали посторонние.

— Ну как, юрист? Нашлось для вас какое-нибудь дельце, а?

Вильсон прикусил губу, но, стараясь казаться равнодушным, ответил:

— Пока нет.

Судья Дрисколл великодушно умолчал об юридическом образовании Вильсона, когда рассказывал близнецам его биографию.

Том весело рассмеялся и пояснил:

— Джентльмены, Вильсон — юрист, но у него нет практики.

Несмотря на ядовитый сарказм этого замечания, Вильсон сдержался и сказал спокойным тоном:

— Верно, у меня нет практики. Верно, мне ни разу не поручали ни одного процесса, и вот уже двадцать лет, как я должен зарабатывать себе на хлеб, приводя в порядок счетные книги, — да и это бывает не так часто, как хотелось бы мне. Но скажу вам не хвалясь: у меня хорошая юридическая подготовка. В твоем возрасте, Том, я уже избрал себе профессию и вскоре обладал достаточными знаниями, чтобы применить их на деле. — Том поморщился, а Вильсон продолжал: — Я пока еще не получил возможности испытать свои силы на этом поприще, может быть никогда и не получу, но зато уж если получу, то в грязь лицом не ударю, потому что все годы я не переставал совершенствовать свои познания в этой области.

— Вот! Вот! Железная выдержка! Мне это нравится! Знаете, что я надумал? Поручить вам все свои дела. Мои дела да ваш юридический опыт — вот это будет весело! Верно, Дэв? — И Том захохотал.

— Если бы мне поручили… — Вильсон вдруг вспомнил девушку в спальне, и ему очень захотелось сказать: «Если бы мне поручили ту подозрительную часть твоих дел, которую ты держишь в тайне, мне бы работенки хватило!» Но он вовремя одумался и проговорил: — Впрочем, это не тема для общей беседы.

— Ладно, поговорим о другом; я чувствую, вы хотели подпустить мне какую-то шпильку, так что я рад переменить разговор. Как процветает ваша Жуткая Тайна? Господа, Вильсон задумал вытеснить с рынка все обыкновенное оконное стекло и заменить его стеклом с узорами от жирных пальцев; он собирается стать богачом — будет продавать это стекло по бешеным ценам коронованным особам Европы для украшения дворцов. Ну-ка, покажите свою коллекцию, Дэв!

Вильсон принес три стеклянные пластинки и сказал:

— Я прошу собеседника провести правой рукой по волосам, чтобы пальцы покрылись тонким слоем естественного жира, а затем приложить кончики пальцев к стеклу. На стекле отпечатается тончайшая паутина линий, и она может сохраниться навсегда, если уберечь стекло от трения о другие предметы. Начнем с тебя, Том!

— А ведь вы, кажется, уже раза два снимали у меня отпечатки пальцев?

— Правильно, снимал, но это было давно, когда тебе было лет двенадцать.

— Ага. Разумеется, с тех пор у меня все изменилось, а коронованным особам необходимо разнообразие!

Том провел всей пятерней по своим густым, коротко остриженным волосам, потом прижал поочередно каждый палец к стеклянной пластинке. Анджело сделал отпечатки своих пальцев на другой пластинке, Луиджи — на третьей. Вильсон подписал снизу имена, месяц и число и убрал свои стеклышки. Том хихикнул и сказал:

— Не мое дело вмешиваться, но если вы гонитесь за разнообразием, то вы зря испачкали одно стекло. Ведь у близнецов отпечатки одинаковые!

— Ну, теперь уж поздно говорить об этом, да и мне хотелось иметь от каждого из них отдельно память, — отвечал Вильсон, снова садясь на свое место.

— Кстати, Дэв, — не унимался Том, — раньше вы, бывало, предсказывали судьбу тех, у кого брали отпечатки пальцев. Да будет вам известно, джентльмены, что Дэв у нас вообще гений, прирожденный гений, великий ученый, зря прозябающий в этом захолустье, пророк, которого постигла участь всех пророков в своем отечестве. Ведь людям здесь наплевать на всякую ученость; наоборот, они считают, что у него голова набита глупостями. Разве не так, а, Дэв? Но ничего, он еще оставит после себя след… я хотел сказать — след от пальцев, ха-ха-ха! Нет, правда, попросите его когда-нибудь взглянуть мельком на ваши ладони: замечательное представление и почти задаром. Не понравится, можете получить деньги обратно! Он прочитает каждую складочку у вас на ладони, точно по книге, и назовет не только пятьдесят — шестьдесят событий, которые вас ждут, но даже пятьдесят — шестьдесят тысяч, которые не ждут. Ну-ка, Дэв, докажите этим джентльменам, что в нашем городе имеется талантливый, разносторонний ученый, о существовании которого никто не подозревает!