Том 7. Авантюристы. Морские цыгане

Мы сказали, что тихая и темная ночь, освещенная серебристыми лучами луны, была великолепна; войдя в комнату вслед за молодой девушкой, дон Фернандо оставил приоткрытым балконное окно, выходившее в сад, — для того ли, чтобы впустить свежий ночной ветерок или, несмотря на свое звание опекуна, он боялся смутить целомудрие молодой девушки, которой, спешим прибавить, он выказывал искреннюю дружбу, соединенную с глубоким уважением.

Оба сели в кресла возле двери, тогда как между авантюристами, оставшимися наедине в боскете, состоялось короткое объяснение.

— Итак, теперь мы враги, — надменно произнес Филипп.

— Может быть, и враги, — сухо ответил де Граммон, — но уж соперники — наверняка.

— Пусть так, но это соперничество ни в коем случае не должно мешать нам исполнить данное нам поручение.

— Я тоже так думаю.

— Очень рад, что хоть в этом вы со мной согласны. Что же намерены вы предпринять?

— В эту минуту?

— Да.

— Мне кажется, что случай необычайно благоприятствует нам и дает возможность узнать тайну наших врагов.

— Наша рекогносцировка еще не кончена; слишком продолжительное пребывание в этом месте может не только погубить нас, это бы еще ничего, но и расстроить планы наших братьев.

— Вы правы, но мне кажется, есть очень легкий способ все устроить.

— Какой же это способ, позвольте вас спросить? Я был бы чрезвычайно рад воспользоваться вашими сведениями.

— Вот он: пока один из нас останется здесь и постарается уловить отрывки разговора губернатора с его питомицей, другой отправится на разведку, а Питриан останется возле обрыва, чтобы в случае надобности ускорить наш уход.

— Гм! — сказал Филипп. — Этот способ действительно хорош, но кто из нас останется в саду?

— Вы, если хотите, — ответил де Граммон, — в эту минуту речь идет не о любви, а о политике.

— Это правда; итак…

— Я иду, — перебил де Граммон и сделал движение, чтобы удалиться.

— Позвольте, — остановил его Филипп, — я согласен на ваше предложение, но только с одним условием.

— С каким?

— Я буду ждать вашего возвращения, чтобы помочь вам, если будет нужно.

— К чему? Ведь мы больше не друзья.

— Но все еще братья.

— Вы правы, я согласен.

Церемонно поклонившись своему сопернику, кавалер удалился, как призрак проскользнув сквозь кустарник. Филипп, оставшись один, стоял с минуту неподвижен и задумчив, потом приподнял голову, бросил подозрительный взгляд вокруг и, слившись, насколько возможно, с тенью, отбрасываемой ветвями деревьев, осторожно подошел к балконному окну и спрятался в чаще мастичных деревьев, стоявших в нескольких шагах от дома, где заметить его было почти невозможно. Место было выбрано прекрасно: гак как собеседники не имели никакой причины понижать тон разговора, слова их отчетливо доходили до Филиппа, который приготовился слушать, прошептав про себя:

— Может быть, я еще ее увижу и поговорю с ней.

Разговор авантюристов, меры, принятые ими, потребовали довольно долгого времени, так что когда Филипп стал слушать разговор дона Фернандо и доньи Хуаны, он почти уже кончился. Молодая девушка говорила:

— И эти сведения достоверные?

— Официальные, — ответил губернатор, — нам привез их верный человек; кроме того, мне их прислал губернатор Эспаньолы.

— И вы приказываете мне оставить вас, когда, быть может, вам угрожает такая великая опасность?

— Во-первых, милое дитя, — дружески сказал дон Фернандо, — я не приказываю вам, а только сообщаю полученные мной приказания, а это разные вещи. Вы знаете, что мы с вами должны повиноваться этой особе, потому что она поручила вас мне ребенком.

— Но кто же эта особа?

— Для чего беспрестанно задавать мне один и тот же вопрос, милое дитя, когда вы знаете, что я не могу вам на него ответить?

Девушка печально опустила голову. Дон Фернандо взял ее руку и нежно пожал.

— Не теряйте мужества, бедняжка! — сказал он с родительской нежностью. — Надеюсь, что когда-нибудь, а может быть и скоро, тайна, так тяготящая ваше сердце, раскроется. У вас все впереди, ведь вы еще почти ребенок.

— Вы очень добры, но я чувствую, что этим нежным словам, которые вы мне говорите, вы и сами не верите.

— Не унывайте, милая Хуана, — возразил дон Фернандо, стараясь отвлечь девушку от этих печальных мыслей, — ведь я вам друг.

— О, вы мне друг, почти отец! — сказала она с волнением. — Я люблю вас за все заботы, которыми вы окружали мое детство, вот почему я дрожу при мысли расстаться с вами.

— Опасность не так велика, как вы предполагаете; завтра я получу подкрепление из полутора сотен человек, которые в соединении с моим гарнизоном составят двести десять решительных и опытных солдат; кроме того, остров хорошо укреплен и снабжен съестными припасами. Будьте же спокойны на наш счет, — прибавил он, смеясь, — хотя эти негодяи сущие демоны, они потерпят постыдное поражение.

Молодая девушка бросила украдкой взгляд на сад и подавила вздох.

— Итак, — продолжала она, — едва приехав сюда, я опять еду, и еду одна.

— Не одна, ваша дуэнья поедет с вами.

— А вы?

— Я приеду к вам.

— Когда, друг мой?

— Быть может, скорее, чем вы думаете.

— Да услышит вас Бог! Дон Фернандо встал.