Том 7. Авантюристы. Морские цыгане

— Вероятно, сын мой; но если вы найдете его и захватите, как же я доберусь до Эспаньолы?

— Это правда. Пусть испанцы благодарят вас… По зрелом размышлении я хочу дать вам один совет.

— Каков бы он ни был, сын мой, от вас я с удовольствием приму совет.

— Уезжайте немедленно. Завтра вам здесь плохо придется. Я не поручусь за вашу безопасность, как и за безопасность вашего корабля; вы меня понимаете?

— Конечно, сын мой. Но как же сигнал?

— Сигнал зажгите через две недели; я постараюсь к тому времени добраться до Санто-Доминго.

— Хорошо, сын мой.

— А теперь, монах, прощайте — или, лучше сказать, до свидания, потому что мы, вероятно, скоро увидимся.

— Вероятно, сын мой. До свидания, и да будет с вами милосердный Господь!

— Да будет! — с ироническим смехом ответил флибустьер.

Он махнул на прощание рукой, набросил ружье на плечо и удалился, но через несколько минут остановился и поспешно возвратился назад. Францисканец все это время не двигался с места.

— Еще одно слово, отец мой, — взволнованно произнес Монбар.

— Говорите, сын мой, я вас слушаю, — ответил монах кротким голосом.

— Послушайте меня, используйте все ваше влияние на эту даму, чтобы уговорить ее отказаться от этого свидания, последствия которого могут быть ужасны.

— Я употреблю все силы, сын мой, — заверил его монах. — Я буду молить Бога, чтобы Он позволил мне уговорить мою духовную дочь.

— Да, — продолжал Монбар мрачным голосом, — может быть, для нее и для меня лучше, чтобы мы не виделись никогда…

Повернувшись спиной к монаху, флибустьер твердым шагом отправился по тропинке и скоро исчез.

Когда фрей Арсенио удостоверился на сей раз, что авантюрист ушел, он тихо приподнял полог палатки и вошел внутрь. Там на голой земле стояла на коленях женщина, закрыв лицо обеими руками и молясь с приглушенными рыданиями.

— В точности ли исполнил я полученные от вас приказания, дочь моя? — осведомился монах.

Женщина приподнялась, обратив к нему свое прекрасное и бледное лицо, орошенное слезами, и прошептала тихим и дрожащим голосом:

— Да, отец мой, да благословит вас Бог за то, что вы не оставили меня в моей горести.

— Это тот самый человек, с которым вы желали говорить?

— Он самый, да, отец мой.

— И вы непременно желаете видеться с ним?

Она колебалась с минуту, трепет пробежал по ее телу, и едва слышным голосом она прошептала:

— Это необходимо, отец мой.

— Надеюсь, что вы все обдумаете до тех пор, — продолжал монах.

— Нет, нет, — сказала она, печально качая головой, — если бы даже этот человек вонзил мне кинжал в сердце, я должна иметь возможность объясниться с ним в последний раз.

— Да будет ваша воля! — сказал он.

В эту минуту послышался легкий шум. Монах вышел, но почти тотчас вернулся.

— Приготовьтесь, — сказал он, — за нами пришли с корабля. Вспомните последний совет, который дал мне этот разбойник, — поедем как можно скорее.

Ничего не ответив, дама встала, закуталась в мантилью и вышла. Через час она оставила остров Невис в сопровождении фрея Арсенио Мендосы.

Монбар давно уже добрался до острова Сент-Кристофер.

Глава XIX ЭКСПЕДИЦИЯ

Все время пути от острова Невиса до Сент-Кристофера Монбар находился в сильном волнении. Разговор, который состоялся у него с монахом, разбередил в его сердце глубокую рану, смягченную, но не излеченную временем, которая после первых слов обагрилась кровью и причиняла боль, как в первый день.

Каким образом эта женщина, которую он не хотел назвать, о присутствии которой в Америке он не знал, от которой бежал, скрывшись среди флибустьеров, успела за такое короткое время не только раздобыть сведения о его присутствии на островах, но даже отыскала его? С какой целью отыскивала она его? Для чего она так сильно желала его видеть?

Все эти бесконечные вопросы, которые Монбар задавал себе, оставались без ответа и только увеличивали беспокойство флибустьера. В течение нескольких минут он думал засесть в засаду в проливе между Невисом и Сант-Эстатиусом — двумя островами, между которыми находился остров Сент-Кристофер, — напасть на испанский корабль, захватить его и пытками добиться сведений, которые монах отказался ему сообщить. Но он тотчас отказался от этого плана, — ведь он дал честное слово и ни за что на свете не изменил бы ему. Между тем наступила ночь, пирога все скользила вперед. Монбар направил ее на свой люгер, и когда легкая лодочка подплыла к нему, флибустьер закричал громким голосом:

— Эй!

Тотчас человек, черный силуэт которого обрисовался на темно-синем фоне горизонта, наклонился вперед.

— Это ты, Тихий Ветерок? — спросил Монбар.

— Я, — отвечал тот.

— Мигель на люгере?

— Да, капитан.

— А, ты меня узнал?

— Еще бы не узнать! — ответил бретонец.

— Вы караулите моего пленника, не правда ли?

— Будьте спокойны, я ручаюсь за него.

— Только не притесняйте его понапрасну.

— Хорошо, капитан, мы будем вежливы.

— Прыгун на люгере?

— Я здесь, — тотчас ответил второй голос.

— А! — с удовлетворением заметил флибустьер. — Тем лучше. Ты мне нужен, сходи на берег.

— Прямо сейчас?

— Да, прямо сейчас.

— Подожди.