Том 7. Авантюристы. Морские цыгане

— Может быть, я не спорю, но у меня все так перемешалось в голове, — возразил граф с притворным равнодушием, — что я не помню, что именно вы мне говорили об этом. Вы обяжете меня, если повторите.

— Пожалуйста, ваше сиятельство. Фрей Арсенио оставил нас в ту минуту, когда мы приехали сюда, и с тех пор не показывался здесь.

— Странно… А донну Клару, кажется, вовсе не тревожит это продолжительное отсутствие?

— Не тревожит, ваше сиятельство; сеньора ничего не говорит о фрее Арсенио и даже не осведомилась, вернулся ли он.

— Все это очень странно, — пробормотал молодой человек. — Что значит это таинственное исчезновение?

После этого граф быстро прервал разговор и опять занялся охотой. Прошло уже несколько часов с тех пор, как они выехали из дома и незаметно отъехали довольно далеко. Солнце клонилось к горизонту. Граф хотел уже возвращаться, когда вдруг из леса, от которого всадники были отделены только кустами, послышался треск ломаемых ветвей, и несколько быков выскочили на равнину, преследуемые — или, лучше сказать, подгоняемые — десятком ищеек, которые выли от бешенства и кусали их. Быки, штук семь или восемь, промчались, как ураган, мимо лошади графа, которая от неожиданности так испугалось, что с минуту оставалась неподвижна, не зная, что ей делать. Свирепые животные, преследуемые собаками, вдруг резко повернули и бросились обратно в лес, но в эту минуту раздался выстрел и один бык, пораженный в голову, упал на землю. В то же мгновение из леса выскочил человек и бросился к быку, лежавшему неподвижно и полускрытому высокой травой. Этот человек, по-видимому, не замечал испанцев, он шел большими шагами, на ходу заряжая свое длинное ружье, из которого сделал такой искусный выстрел. Все произошло так быстро, что дон Санчо еще не успел опомниться от удивления, когда мажордом наклонился к нему и тихим, прерывающимся от страха голосом шепнул:

— Ваше сиятельство, вы хотели видеть пирата. Рассмотрите же хорошенько этого человека, это — пират.

Дон Санчо был не робкого десятка. Когда первое удивление прошло, он полностью овладел собой, медленно и хладнокровно подъехал к незнакомцу и с любопытством стал его рассматривать.

Незнакомец был молодой человек среднего роста, очень стройный и крепкого сложения. Его правильные, энергичные и довольно красивые черты лица дышали смелостью и умом. Без сомнения, долгое воздействие холода, зноя, дождя и солнца придало его лицу очень резкий смуглый оттенок; он носил коротко подстриженную бороду.

Костюм его отличался, так сказать, первобытной простотой: он состоял из двух рубах, панталон и камзола из толстого полотна, до того покрытого пятнами крови и грязи, что невозможно было узнать его первоначальный цвет. На незнакомце был кожаный пояс, с которого свисал с одной стороны чехол из крокодиловой кожи, в котором находились четыре ножа и штык, а с другой стороны — большая горлянка, заткнутая воском и наполненная порохом, и кожаный мешок с пулями; через плечо была перекинута свернутая маленькая палатка из тонкого полотна. Обувь его состояла из сапог, сшитых из невыделанной воловьей шкуры. Длинные волосы, подвязанные кожаным ремешком, выбивались из-под меховой шапки с козырьком, покрывавшей его голову. По характерной форме его ружья, дуло которого имело четыре с половиной фута длины, легко было установить, что оно изготовлено в Дьеппе оружейным мастером Бражи, который вместе с мастером Желеном из Нанта владел монополией на производство оружия для авантюристов.

Во внешнем облике этого человека, вооруженного и одетого таким образом, угадывалось нечто величественное и страшное. Инстинктивно чувствовалось, что находишься лицом к лицу с сильной натурой, с личностью избранной, привыкшей полагаться только на себя, которую никакая опасность, как бы ни была она велика, не должна ни удивлять, ни страшить.

Подходя к быку, он искоса бросил взгляд на двух охотников, потом, не обращая на них внимания, свистнул собакам, которые тотчас же бросили преследовать быков, послушно вернулись и встали рядом с ним. Вынув нож из чехла, он принялся сдирать кожу с быка, лежащего у его ног. В эту минуту граф подъехал к нему.

— Кто вы такой и что делаете тут? — спросил он резким голосом.

Буканьер поднял голову, насмешливо взглянул на человека, который разговаривал с ним таким повелительным тоном, и, презрительно пожав плечами, ответил:

— Кто я? Вы видите, я — буканьер. Что я делаю? Сдираю кожу с быка, которого убил. Что еще?

— Но по какому праву вы позволяете себе охотиться на моих землях?

— А-а! Эти земли принадлежат вам? Очень рад. Видите ли, я охочусь здесь потому, что мне так нравится; а если это не нравится вам, то мне очень жаль.

— Что это значит? — спросил граф надменно. — Каким тоном осмеливаетесь вы говорить со мной?