Том 7. "Ченслер". Гектор Сервадак

- Посмотрим, - продолжал лейтенант Прокофьев, - каковы будут последствия прямого столкновения. Прежде всего надо принять во внимание, что поскольку масса Земли значительно превосходит массу Галлии, то скорость земного шара при встрече не изменится и он унесет комету с собой.

- Принято во внимание, - сказал капитан Сервадак.

- Итак, господа, в случае прямого столкновения Галлия ударится о Землю либо той частью своей поверхности, которую занимаем мы, либо противоположной стороной, либо одним из своих полюсов. Причем во всех этих случаях у живых существ, ее населяющих, не будет никакой возможности спастись.

- Объяснитесь точнее, лейтенант, - попросил капитан Сервадак.

- Если в момент столкновения удар придется в то место экватора, где мы находимся, мы будем раздавлены.

- Ясно как день! - заметил Бен-Зуф.

- Если мы окажемся на противоположной стороне, то опять-таки будем раздавлены, ибо внезапная остановка равносильна толчку, - мало того, мы еще неизбежно задохнемся. В самом деле, галлийская атмосфера сольется с атмосферой земной, и на вершине горы высотою в сто лье, которую образует Галлия на земной поверхности, нам нечем будет дышать.

- А если Галлия ударится о Землю одним из своих полюсов? - спросил граф Тимашев.

- В этом случае, - ответил лейтенант Прокофьев, - нас подбросит вверх со страшной силой и при падении мы разобьемся насмерть.

- Превосходно! - отозвался Бен-Зуф.

- Вдобавок, если допустить невероятный случай, а именно, что ни одна из этих гипотез не осуществится, мы все равно неминуемо сгорим.

- Сгорим? - удивился Гектор Сервадак.

- Да, потому что, когда Галлия наткнется на препятствие, ее скорость мгновенно обратится в теплоту и вся комета или ее часть тут же вспыхнет от страшного жара в несколько тысяч градусов.

Все, что говорил лейтенант Прокофьев, было совершенно справедливо. Его слушатели внимательно смотрели на него, следя без особого удивления за развитием этих различных гипотез.

- Однако, господин Прокофьев, - вмешался Бен-Зуф, - один только вопрос: что, если Галлия шлепнется в море?

- Как ни глубоки Атлантический и Тихий океаны, - возразил лейтенант Прокофьев, - а их глубина не превышает нескольких лье, - слой воды все же недостаточен, чтобы смягчить удар. Итак, все описанные мною последствия одинаково гибельны.

- Да мы еще утопимся впридачу! - добавил Бен-Зуф.

- Итак, господа, - заключил капитан Сервадак, - мы разобьемся, утонем, будем раздавлены, задохнемся или изжаримся; вот какая судьба нас ожидает при любых обстоятельствах, каким бы образом ни произошла встреча.

- Совершенно верно, капитан Сервадак, - без колебания ответил лейтенант Прокофьев.

- Ну что ж, - заявил Бен-Зуф, - раз такое дело, я вижу только один выход.

- Какой же? - спросил Гектор Сервадак.

- Покинуть Галлию еще до столкновения.

- Но как, каким способом?

- О, способ самый простой! - невозмутимо ответил Бен-Зуф. - Его вовсе нету.

- Быть может, однако... - проговорил лейтенант Прокофьев.

Все взоры устремились на лейтенанта, который, обхватив голову руками, обдумывал какой-то смелый план.

- Быть может, - повторил он, - каким бы фантастическим ни показался вам мой план, его все же следует осуществить.

- Говори, Прокофьев, - ободрил его граф Тимашев.

Лейтенант, погрузившись в размышления, помолчал еще несколько минут. Потом заговорил.

- Бен-Зуф, - заявил он, - указывал единственный выход, который нам остается: покинуть Галлию до столкновения.

- Разве это возможно? - спросил граф Тимашев.

- Да... может быть... да!

- Но как же?

- На воздушном шаре!..

- На воздушном шаре! - воскликнул капитан Сервадак. - Но он же отчаянно устарел, ваш воздушный шар! Даже в романах о нем уже не принято упоминать.

- Прошу выслушать меня, господа, - продолжал лейтенант Прокофьев, слегка нахмурив брови. - Точно зная время встречи с Землей, мы можем за час раньше подняться в воздух. Как и сама комета, атмосфера Галлии наделена определенной скоростью движения, и наш шар, попав в нее, приобретет ту же скорость. Но еще до столкновения обе атмосферы могут слиться, и вполне вероятно, что воздушный шар без помех перелетит из одной атмосферы в другую и, избежав толчка, продержится в воздухе, пока будет длиться катаклизм.

- Молодец Прокофьев, - сказал граф Тимашев, - мы все поняли и сделаем то, что ты сказал!

- Из ста шансов девяносто девять против нас! - продолжал лейтенант Прокофьев.

- Девяносто девять?

- По меньшей мере, ибо, как только поступательное движение шара прекратится, он непременно сгорит.

- И он тоже? - воскликнул Бен-Зуф.

- И он тоже вместе с кометой, - ответил Прокофьев. - Если только при слиянии двух атмосфер... Сам не знаю... затрудняюсь сказать... но мне кажется, будет лучше, если к моменту столкновения мы уже покинем поверхность Галлии.

- Да, да! - сказал капитан Сервадак. - Будь у нас один только шанс из ста тысяч, мы должны рискнуть!

- Но у нас нет водорода, чтобы надуть воздушный шар... - заметил граф Тимашев.

- Его заменит нагретый воздух, - возразил Прокофьев, - ведь нам нужно продержаться в воздухе не более часу.