Том 7. Изборник. Рукописные книги

Предвестие отрадной наготы
В твоей улыбке озарённой встречи,
Но мне, усталому, пророчишь ты
Заутра после нег иные речи.

И я скольжу над вьюгой милых ласк

Мечтой, привыкнувшей ко всем сплетеньям,
И, не спеша войти в святой Дамаск,
На перекрёстке медлю за куреньем.

Ты подожди, прелестница, меня,

Займись хитро сплетённою косою.
Я в твой приют войду на склоне дня,
Когда поля задремлют под росою.

А ранним утром мне расскажешь ты,

Смущённая, наивно хмуря брови,
Что предвещают алые цветы,
О чём пророчит знойный голос крови.

«Хотя сердца и ныне бьются верно…»

Хотя сердца и ныне бьются верно,
Как у мужей былых времён,
Но на кострах, пылающих безмерно
Мы не сжигаем наших жён.

И, мёртвые, мы мудро миром правим:

Благословив закон любви,
Мы из могилы Афродиту славим:
«Живи, любимая, живи!»

И если здесь, оставленная нами

Кольца любви не сбережёт,
И жадными, горящими устами
К ночному спутнику прильнёт, –

Не захотим пылающего мщенья,

И, жертвенный отвергнув дым,
С улыбкою холодного презренья
Нам изменившую простим.

«Снова покачнулись томные качели…»

Снова покачнулись томные качели.
Мне легко и сладко, я люблю опять.
Птичьи переклички всюду зазвенели.
Мать-Земля не хочет долго тосковать.

Нежно успокоит в безмятежном лоне

Всякое страданье Мать сыра Земля,
И меня утешит на последнем склоне,
Простодушным зельем уберёт поля.

Раскачайтесь выше, зыбкие качели!

Рейте, вейте мимо, радость и печаль!
Зацветайте, маки, завивайтесь, хмели!
Ничего не страшно, ничего не жаль.

«В прозрачной тьме прохладный воздух дышит…»

В прозрачной тьме прохладный воздух дышит,
Вода кругом, но берег недалёк,
Вода челнок едва-едва колышет,
И тихо зыблет лёгкий поплавок.

Я – тот, кто рыбу ночью тихо удит

На озере, обласканном луной.
Мне дрозд поёт. С чего распелся? Будит
Его луна? Иль кто-нибудь Иной?

Смотрю вокруг. Как весело! Как ясно!

И берег, и вода, – луне и мне
Всё улыбается и всё прекрасно.
Да уж и мне не спеть ли в тишине?

«Мне боги праведные дали…»

Мне боги праведные дали,
Сойдя с лазоревых высот,
И утомительные дали,
И мёд укрепный дольных сот.

Когда в полях томленье спело,

На нивах жизни всхожий злак,
Мне песню медленную спело
Молчанье, сеющее мак.

Когда в цветы впивалось жало

Одной из медотворных пчёл,
Серпом горящим солнце жало
Созревшие колосья зол.

Когда же солнце засыпало

На ложе облачных углей,
Меня молчанье засыпало
Цветами росными полей,

И вкруг меня ограды стали,

Прозрачней чистого стекла,
Но твёрже закалённой стали,
И только ночь сквозь них текла,

Пьяна медлительными снами,

Колыша ароматный чад.
И ночь, и я, и вместе с нами
Мечтали рои вешних чад.