Том 7. Стихотворения

Елисавета, Елисавета,
Приди ко мне!
Я умираю, Елисавета,
Я весь в огне.
Но нет ответа, мне нет ответа
На страстный зов.
В стране далёкой Елисавета,
В стране отцов.

Её могила, её могила

В краю ином.
Она скончалась. Её могила —
Ревнивый дом.
Победа смерти не победила
Любви моей.
Сильна могила, её могила. —
Любовь сильней.

Елисавета, Елисавета,

Приди ко мне!
Я умираю, Елисавета,
Я весь в огне
Слова завета, слова завета
Не нам забыть.
С тобою вместе, Елисавета,
Нам надо быть.

Расторгнуть бремя, расторгнуть бремя

Пора пришла.
Земное злое растает бремя,
Как сон, как мгла.
Земное бремя, — пространство, время
Мгновенный дым.
Земное, злое расторгнем бремя,
И победим!

Елисавета, Елисавета,

Приди ко мне.
Я умираю, Елисавета,
Я весь в огне.
Тебя я встречу в блистаньи света,
Любовь моя.
Мы будем вместе, Елисавета,
И ты, и я.

Окно ночное

Весь дом покоен, и лишь одно
Окно ночное озарено.

То не лампадный отрадный свет:

Там нет отрады, и сна там нет.

Больной, быть может, проснулся вдруг,

И снова гложет его недуг.

Или, разлуке обречена,

В жестоких муках не спит жена.

Иль, смерть по воле готов призвать,

Бедняк бездольный не смеет спать.

Над милым прахом, быть может, мать

В тоске и страхе пришла рыдать.

Иль скорбь иная зажгла огни.

О злая, злая! к чему они?

«Струясь вдоль нивы, мёртвая вода…»

Струясь вдоль нивы, мёртвая вода
Звала меня к последнему забытью.
Я пас тогда ослиные стада,
И похвалялся их тяжёлой прытью.

Порой я сам, вскочивши на осла,

Трусил рысцой, не обгоняя стада,
И робко ждал, чтоб ночь моя сошла
И на поля повеяла прохлада.

Сырой песок покорно был готов

Отпечатлеть ослиные копыта,
И мёртвый ключ у плоских берегов
Журчал о том, что вечной мглой закрыто.

«Затхлый запах старых книг…»

Затхлый запах старых книг
Оживил в душе былое,
В злой тоске пережитое,
В тихом звяканьи вериг.

Дни, когда смиренный инок,

В келье тесной, близ икон,
Я молился, окружён
Тучей пляшущих пылинок,

И славянскую печать —

Прихотливые узоры —
Отуманенные взоры
Ухищрялись разбирать.

Сон («Печальный отрок с чёрными глазами…»)

Печальный отрок с чёрными глазами
Передо мной стоял и говорил:
«Взгляните, этими руками
Я человека задушил.

Он захрипел, и что-то вдруг сломалось

Там, в горле у него, — и он упал.
То не вина иль злая шалость
Была — я маму защищал.

С кинжалом влез в открытое окошко

Он ночью, маму он зарезать мог, —
Но я подкрался, точно кошка,
И мигом сбил злодея с ног».

Он говорил и весь горел тоскою.

В его душе гнездился тёмный страх.
Сверкало близкою грозою
Безумство у него в глазах.

Докука-ворог