Том 7: Тайна сокровищ магараджи

— Нет, очень рад, — ответил я и бурно обнял ее, забыв только что одолевавшие меня сомнения. Ласки Лауры и близость с ней дали мне желанное забытье. То, что сон не был долгим, я понял, проснувшись. Меня разбудил яркий лунный свет, упавший на меня через окно. Я поднял голову. Лаура лежала рядом со мной, тяжело дыша. Наверное, ее мучили кошмары. Я потряс ее за плечо.

— Что с тобой Лаура? Тебе приснился кошмар?

Она прерывисто вздохнула и, вскочив, растерянно оглядывалась вокруг, а потом прижалась ко мне, и я почувствовал, как тяжело стучит ее сердце.

— Что тебе приснилось? Что черти тащат тебя в ад?

Она вся дрожала.

— Который час?

— Около трех, — ответил я. — Еще рано. Можешь повернуться на другой бок и опять заснуть.

— Нет, мне нужно поговорить с тобой, дорогой. Дай мне сигарету.

Я дал ей закурить.

— Что тебе приснилось?

— Это не важно, Дэвид. Как ты относишься к Бруно?

— Как я должен к нему относиться? — спросил я. Мне было неприятно говорить сейчас о Бруно. — Живой дух в полумертвом теле — вот и все, что я могу о нем сказать.

— Значит, он нравится тебе, Дэвид?

— Не то, чтобы нравится, но я восхищаюсь его мужеством и волей к жизни.

— По-твоему, он хороший человек?

— Наверное, иначе он не мог бы вынести ту жизнь, которую ведет.

— Нет, ты не прав. Разве хороший человек стал бы привязывать к себе жену, как это делает он?

Я промолчал. После долгой паузы Лаура спросила:

— Как ты думаешь, он еще долго проживет?

— Не знаю.

— Иногда меня охватывает страх, что этот ад никогда не кончится.

— Лучше не думать об этом, — сказал я. — Так что же тебе приснилось, Лаура?

— Бруно. Мне всегда снится только он. — Она заложила руки за голову. — Если бы я только могла от него освободиться, представляешь, что бы это значило? Нам больше не нужно было бы встречаться тайно. Мы могли бы даже пожениться.

Интересно, устроил бы меня брак с Лаурой? Что скрывается за безразличной маской ее лица? Хочется ли мне вообще жениться на ней?

— Деньги значат для тебя что-нибудь, Дэвид? — неожиданно спросила она.

— Конечно. Мне всегда хотелось иметь деньги, но у меня никогда их не было. Почему ты спрашиваешь об этом?

— Меня интересует, что ты готов сделать за достаточно крупную сумму?

— Что сделать? Что ты имеешь в виду?

Лаура повернулась на бок и взглянула мне прямо в глаза.

— Ты готов был бы рискнуть, если бы ставка была достаточно высокой?

Я почувствовал, что мы ступаем на опасную почву. Я напомнил себе слепого, который стоит на краю пропасти и чувствует, что следующий шаг приведет его в бездну.

— Я не могу сказать, что я готов ради денег на все, — ответил я непринужденно, — но многое, конечно, зависит от суммы.

Руки Лауры ласкали меня.

— Допустим, что это будет триста миллионов лир.

— Откуда возьмется такая сумма?

— Состояние Бруно гораздо больше. Если бы я освободилась, то оно перешло бы ко мне, а если бы мы поженились, то я отдала бы половину тебе — триста миллионов лир. Вряд ли нам удалось бы покинуть Италию, но ты смог бы открыть в Риме или в Милане архитектурное бюро, а позже, если бы дела пошли хорошо, ты расплатился бы со мной. Или даже лучше — я стала бы твоим компаньоном. Это мне нравится.

— Я и понятия не имел, что речь идет о такой огромной сумме, — сказал я. — Но ты уверена, что после смерти Бруно унаследуешь столько денег?

— Да, я видела завещание. Его состояние еще больше, но часть отойдет к его дочери. Я получу две трети, а она — одну треть состояния.

— Я и не знал, что у Бруно есть дочь.

— Его первая жена умерла за четыре года до нашего знакомства с ним. Его дочери 19 лет, и она воспитывается в Англии.

— Она вернется сюда?

— Возможно. Но я не знаю точно. Триста миллионов, Дэвид. Разве это не заманчивая перспектива?

— К чему строить воздушные замки, Лаура? Бруно может прожить еще долго.

— Знаю. — Горящий кончик сигареты описал в темноте круг. — Но разве не ужасно, что он так долго будет жить? В конце концов, разве это можно назвать жизнью?

Я промолчал.

— Мне приснилось, что он умер, — сказала Лаура после долгой паузы.

— Но ведь он жив, — резко ответил я. — Оставим эти разговоры.

— Тебе известно, что жизнь Бруно висит буквально на волоске? — спросила она, как будто не слышала моего последнего замечания. — Если ты однажды во время переноски бросишь Бруно на пол, он умрет.

— Вряд ли он упадет, пока я занимаюсь его персоной, — ответил я.

— От несчастья никто не застрахован. Триста миллионов — это большие деньги. Половина — тебе, половина — мне.

— К чему ты клонишь? — резко спросил я.

— Тебе не кажется, что это было бы добрым делом — позволить ему упасть?

Мне не верилось, что Лаура говорит серьезно. Она была так спокойна и хладнокровна, ее голос звучал так естественно, а рука так нежно ласкала меня, и все же она только что предложила убить мужа.

— Тебе действительно кажется, что было бы добрым делом? — спросил я. — Но к чему говорить об этом? Вряд ли это произойдет.

— Дорогой, почему ты так глуп? Ты ведь можешь его уронить, не правда ли?

Я задохнулся. Настал подходящий момент ясно и недвусмысленно изложить свою точку зрения на это.

— Это было бы убийство, Лаура.