Том 8

С этого дня, как и в былые времена, все жители округи опять стали собираться в маленькой старой церкви дяди Сайласа, все старались быть как можно добрее и любезнее к нему и ко всей его семье. А дядя Сайлас произносил такие несусветные, такие путаные и идиотские проповеди, что после них люди с трудом находили дорогу домой среди бела дня. Но все делали вид, что это самые лучшие и блестящие проповеди, какие они только слышали в своей жизни, стояли в церкви и плакали от любви и жалости к дяде Сайласу. Мне казалось, что я сойду с ума, что эти проповеди доведут меня просто до белой горячки и мозги у меня совершенно высохнут. Но постепенно, оттого, что все были с ним так добры, к дяде Сайласу вернулся рассудок, и голова у него стала такой же крепкой, как и раньше, а это можно сказать без лести. Вся семья была совершенно счастлива, и не было границ их благодарности и любви к Тому Сойеру; эта любовь и благодарность распространялись и на меня, хотя я тут был ни при чем. А когда прибыли те две тысячи долларов, Том отдал мне половину и никому об этом не сказал. Ну, меня это не удивило.

КОММЕНТАРИИ

«ЛИЧНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ О ЖАННЕ Д'АРК»

Исторический роман Твена о народной героине Франции был начат в 1893 году и закончен весной 1895 года. Но замысел книги возник гораздо ранее и долго вынашивался писателем. Образ Жанны д'Арк поразил его еще в ранней юности. Твен на всю жизнь запомнил тот день, когда пятнадцати-шестнадцатилетним подростком, типографским учеником в Ганнибале, он поднял на улице вырванный из книги листок, где рассказывалось о ее удивительной судьбе, Начиная с 1880 года Твен внимательно изучает литературу о Жанне д'Арк и документы ее времени.

В старости, оглядываясь на пройденный путь, Марк Твен с особенно нежным чувством вспоминал именно это свое произведение. В заметке, датированной 30 ноября 1908 года, он писал: «Из всех моих книг я больше всего люблю «Жанну д'Арк»; это лучшая из них; я это прекрасно знаю. А кроме того, она доставила мне в семь раз больше удовольствия, чем все остальные; двенадцать лег я ее готовил и два года писал. Для других подготовки не требовалось...»

Большинство читателей Твена вряд ли присоединится к столь высокой оценке «Жанны д'Арк». Но нет сомнения в том, что это произведение по-своему отвечало на жизненно-важные вопросы, возникшие перед писателем, и было подготовлено всем его предшествующим творчеством.

Нельзя согласиться с теми критиками, которые (как, например, американский исследователь Твена Э. Вагенккехт) полагают, будто в «Жанне д'Арк» Твен отказался от своего прежнего критического отношения к феодальной старине и преклонился перед тем самым рыцарством, которое высмеивал ранее. Феодальная Франция XV века обрисована в этой книге не менее темными красками, чем Англия Тюдоров в «Принце и нищем» или Англия легендарного короля Артура в сатирико-фантастическом романе о похождениях коннектикутского янки среди рыцарей Круглого Стола. Горестная нищета народа, разоряемого и иноземными врагами, и собственными разбойниками-феодалами; полная деморализация правящих кругов во главе с ничтожным, безвольным и трусливым королем Карлом VІІ; зловещая роль церкви, предающей интересы страны, — таков тот мрачный исторический фон, на котором выделяется в романе Твена светлый образ его героини.

Смысл и значение национального подвига Жанны д'Арк в ту пору, когда возник роман Твена, давали повод к различным, даже прямо противоположным трактовкам. Международная католическая реакция по-своему обрабатывала предание об Орлеанской деве, объявляя ее одинокой избранницей неба, орудием божественного промысла. В 1910 году Жанна д`Арк, сожженная пять веков тому назад по приговору католического церковного суда как еретичка и богоотступница, была канонизирована Ватиканом в качестве новоявленной католической святой. А с другой стороны, в это же самое время образ шиллеровской Иоанны в гениальном исполнении Марии Ермоловой вдохновлял массового демократического зрителя как символ свободолюбивого патриотического порыва и самоотвержения.

Твена, писателя-демократа и гуманиста, образ Жанны д'Арк привлекал прежде всего как воплощение героини народного патриотизма. Каковы бы ни были мистические иллюзии самой` Жанны, считавшей себя посланницей бога, писателю ясно, что действительным источником мужества, стойкости и решимости этой юной воительницы была ее кровная связь с народом. «Она была крестьянкой. Этим все сказано. Она вышла из народа и знала народ. Те, другие, вращаясь в более высоких сферах, знали о нем немного. Мы не привыкли считаться с бесформенной, загадочной и косной массой, которую зовем «народом», придавая этому слову оттенок презрения. Это странно, потому что в душе мы отлично знаем: прочна лишь та власть, которую поддерживает народ, стоит убрать эту опору, и ничто в мире не спасет трон от падения».