Том 8

Ответа на послание не было, и гонец не вернулся.

Тогда она отправила своих двух герольдов с новым посланием, требуя, чтобы англичане сняли осаду и отпустили гонца. Герольды вернулись без него. Они привезли от англичан предупреждение, что они поймают Деву и сожгут ее на костре, если она «немедленно не вернется к своему делу — пасти коров».

На это Жанна сказала только: очень жаль, что англичане сами накликают на себя беду и погибель; а ведь она «хотела бы дать им уйти подобру-поздорову».

Потом она обдумала новое предложение, которое считала приемлемым для англичан, и сказала герольдам: «Возвращайтесь и скажите от меня лорду Тальботу:[22] пусть выходит из бастионов со всем войском, а я выйду с моим; если я их побью — они уйдут с миром из Франции; если они меня — могут сжечь меня на костре». Сам я этого не слышал; об этом рассказал Дюнуа.

Вызов не был принят.

В воскресенье утром Голоса — или некое внутреннее чувство предупредили ее, и она послала Дюнуа в Блуа — стать во главе войска и немедленно идти на Орлеан. Это было мудрым решением: оказалось, что Реньо Шартрский[23] и другие королевские любимцы уже старались распустить армию и всячески мешали военачальникам Жанны готовить поход на Орлеан. Экие негодяи! Они попытались привлечь на свою сторону Дюнуа; но он уже однажды расстроил планы Жанны и потом имел основания пожалеть об этом; больше он решил ей не перечить и двинул войска в поход.

Глава XV МОЯ ПРЕВОСХОДНАЯ ПОЭМА ПРОПАДАЕТ ДАРОМ

А мы, приближенные Жанны, в ожидании, когда подойдет армия, жили в каком-то волшебном чаду. Мы бывали в самом лучшем обществе. Это было не в диковину нашим двум рыцарям; но для нас, деревенских парней, это была новая и чудесная жизнь. Любая служба при Деве считалась весьма почетной, поэтому нас носили на руках. Братья д'Арк, Ноэль, Паладин и другие — простые крестьяне у себя дома — здесь были важными особами. Удивительно, как быстро их деревенская робость и неуклюжесть растаяли под лучами всеобщего внимания и как быстро они освоились со своим новым положением.

Паладин был на верху блаженства. Язык его молол без устали, и собственная болтовня ежедневно доставляла ему новое наслаждение. Он начал расширять свою родословную во все стороны и раздавал дворянство своим предкам направо и налево; скоро почти все они были уже герцогами. Он заново выправил все рассказы о битвах и украсил их новыми великолепными подробностями, а также новыми ужасами, потому что теперь он добавил к ним артиллерию. Мы впервые увидели пушки в Блуа, и там их было всего несколько штук; здесь их было множество, и нам иной раз являлось внушительное зрелище английского бастиона, скрывающегося в дыму своих собственных орудий, пронизанном красными копьями пламени. Это грозное зрелище и громовые раскаты, грохотавшие за дымовою завесой, воспламенили воображение Паладина и помогли ему так расписать наши мелкие походные стычки с противником, что никто бы их не узнал, — разве только те, кто при этом не был.

Вы, вероятно, догадались, что у Паладина появился новый источник вдохновения. Вы не ошибаетесь, — это была Катрин Буше, восемнадцатилетняя хозяйская дочь, очень красивая девушка. Она могла бы поспорить красотой с самой Жанной, если бы у нее были такие же глаза. Но этого не могло быть: других таких глаз не было на земле и не будет. Глаза у Жанны были так глубоки и чисты, какими не бывают земные очи, они говорили, они не нуждались в помощи слов. Одним своим взглядом Жанна могла выразить все, что хотела. Этот взгляд мог уличить лжеца и заставить его сознаться; он мог укротить гордеца и вселить в него смирение; мог придать мужество трусу и сковать отвагу самого отважного. Ее взгляд смирял злобу и ненависть, умиротворял бушующие страсти; он мог вдохнуть веру в неверного и надежду в тех, кто отчаялся; мог очистить дурные помыслы; мог убедить — да, главное убедить кого угодно. Бесноватый из Домреми; священник, изгнавший лесовичков; духовный трибунал Туля; суеверный и робкий дядя Лаксар; упрямый правитель Вокулёра; безвольный наследник французского престола; ученые мужи из парламента и университета в Пуатье; нечестивец Ла Гир, баловень сатаны; своевольный Дюнуа, не признававший над собой ничьей власти, — вот перечень тех, кого победило ее чудесное и таинственное обаяние.

Мы были на равной ноге со знатными людьми, стекавшимися в дом, чтобы познакомиться с Жанной; все оказывали нам почет, — и мы были на седьмом небе. Но еще счастливее были те вечера, которые мы проводили в тесном кругу хозяйской семьи и ближайших друзей. В таких случаях все мы, пятеро юнцов, особенно старались отличиться и обратить на себя внимание Катрин. Никто из нас еще не бывал влюблен, а теперь, на наше несчастье, все мы влюбились в одну девушку — и притом с первого взгляда. Это было веселое и жизнерадостное создание, и я до сих пор с нежностью вспоминаю те немногие вечера, которые я имел счастье провести в ее милом обществе и в обществе ее близких.