Том 8. Барнеби Радж

— Нет, нет, — поспешно возразила вдова. — Такие гости никогда не пробуют вломиться в мое бедное жилье. Оставайтесь здесь. Если понадобится, я вас кликну. Я сама открою.

— Да отчего же? — спросил слесарь, неохотно отдавая ей свечу, которую взял было со стола.

— Оттого что… ну, я и сама не знаю отчего, но мне так хочется… Вот опять стучат! Пожалуйста, не удерживайте меня!

Варден смотрел на нее с величайшим удивлением, не понимая, почему эта женщина, всегда спокойная и кроткая сейчас в таком волнении и даже раздражении из-за какой-то безделицы. Она вышла из комнаты и старательно закрыла за собой дверь. Постояла минутку в прихожей, словно в нерешимости, положив руку на засов. Снаружи опять принялись стучать, и голос под окном — слесарю он показался знакомым и смутно напомнил что-то неприятное — произнес шепотом: «Да ну же, скорее открывай!»

Слова эти были сказаны тихо, но внятно, таким голосом, который легко проникает в уши спящего и заставляет его проснуться в испуге. На миг даже слесарю стало жутко, он инстинктивно отскочил от окна и настороженно прислушался.

Гудевший в трубе ветер мешал ему ясно слышать, что происходит снаружи. Однако он различил в прихожей стук отворенной двери, мужские шаги по заскрипевшим половицам… Наступившую затем мгновенную тишину прорезал вдруг странный звук — не то сдавленный крик, не то стон или зов на помощь, а затем слова: «Боже мой!», произнесенные так, что у слесаря захолонуло сердце.

Он кинулся в прихожую… И увидел на лице вдовы то страшное выражение, которое как будто было ему знакомо, — и все же впервые он его видел так ясно. Она стояла, как пригвожденная к месту, мертвенно бледная, с перекошенным от ужаса лицом, и застывшими глазами смотрела на вошедшего с улицы человека. Это был тот самый человек, с которым слесарь столкнулся прошлой ночью на темной дороге!

Он увидел Вардена, их взгляды скрестились. Это длилось один миг, быстрый, как молния, мимолетный, как тень от дыхания на стекле, — и незнакомец выскочил за дверь.

Слесарь бросился за ним. Уже он протянул руку, чтобы ухватить незнакомца за полы развевающегося плаща, но тут вдова крепко уцепилась за него и, упав на колени, преградила ему дорогу.

— Не туда, — крикнула она. — В другую сторону! Он убежал в другую сторону. Вернитесь!

— Нет, я видел его там, — слесарь указал рукой. Вот он мелькнул мимо фонаря. В чем тут дело? Кто это? Пустите меня!

— Назад, назад! — кричала женщина, продолжая удерживать его. — Не смейте его трогать! Я не хочу, чтобы вы гнались за ним. Из-за него могут погибнуть другие. Вернитесь!

— Что все это значит?! — воскликнул слесарь.

— Не спрашивайте меня, не говорите, не думайте об этом. Я не хочу, чтобы его выследили и задержали. Не ходите!

Удивленный слесарь смотрел во все глаза на цеплявшуюся за него женщину. Уступая ее отчаянной настойчивости, он позволил втащить себя в прихожую. Вдова с лихорадочной быстротой закрыла входную дверь на цепочку, заперла ее, дважды повернув ключ в замке, задвинула все засовы и увлекла слесаря в комнату. Только тут она подняла на него глаза с тем же застывшим выражением ужаса и; упав на стул, закрыла лицо руками. Она дрожала, как человек, которого коснулась рука смерти.

Глава шестая

До крайности пораженный всеми этими странными происшествиями, следовавшими друг за другом так стремительно и бурно, слесарь молча смотрел на съежившуюся и дрожавшую женщину, и это продолжалось бы долго, если бы сочувствие и жалость не развязали ему язык.

— Вы нездоровы, — сказал он. — Я позову кого-нибудь из соседок.

— Нет, нет, и не думайте! — Она сделала отрицательный жест, все еще не поворачивая головы, чтобы он не увидел ее лица. — Достаточно уже того, что вы оказались свидетелем…

— Да, более чем достаточно… А впрочем, нет, мне этого недостаточно, — промолвил Гейбриэл.

— Пусть так, — отозвалась она. — Но не спрашивайте меня ни о чем, умоляю вас!

— Соседка, — начал слесарь, помолчав. — Сами посудите, разумно ли это, хорошо ли, справедливо ли это с вашей стороны? Вы знаете меня так давно и всегда советовались со мной… Право, я не узнаю вас! У вас с детства был такой сильный характер, такое мужественное сердце.

— Они мне понадобились в жизни, — сказала она. Но я старею телом и душой. Должно быть, годы и слишком тяжелые испытания сокрушили мои силы. Не спрашивайте, не говорите ничего!

— Да как же я могу молчать после того, что видел? — возразил слесарь. — Кто этот человек и почему его приход так встревожил вас?

Она не отвечала и держалась за стул, словно боялась упасть.

— Я спрашиваю вас, Мэри, по праву старого друга, который всегда был к вам очень привязан и, как мог, доказывал вам это. Кто этот подозрительный человек и что может быть общего между вами? Почему он, как призрак, появляется только в темные и ненастные ночи? Откуда он вас знает и зачем бродит вокруг вашего дома, шепчется с вами, как будто вас связывает нечто такое, о чем ни вы, ни он не смеете даже говорить вслух? Кто он?