Том 8. Черная Индия. Пятнадцатилетний капитан. Пятьсот миллионов бегумы

Однако главным источником удовлетворения его ненасытного тщеславия было то, что он, один он во всем мире, мог осуществить эти технические изобретения, эти удивительные смелые фантазии. Только благодаря ему и только для него, для него одного, они воплощались в действительность. Марсель в конечном счете был всего лишь одним из полезных винтиков того мощного механизма, создание которого принадлежит ему, Шульце.

И как ни тесно было его сотрудничество с Марселем, герр Шульце никогда не посвящал его в свои планы. После пяти месяцев пребывания в «Башне быка» тайны центрального сектора были все так же непроницаемы для Марселя. Правда, кое-какие из его предположений обратились в уверенность. С каждым днем он все больше убеждался, что в Штальштадте действительно существует некая тайна и что деятельность герра Шульце ставит себе целью не только наживу. Его теоретические занятия и самый характер его производства вполне определенно указывали на то, что он изобрел какую-то новую военную, машину.

Но ключ к этой тайне никак не удавалось подобрать.

Время шло, и Марсель в конце концов вынужден был сказать себе, что ожиданием он ничего не добьется и только какой-нибудь исключительный случай может дать ему возможность проникнуть в эту тайну. А так как случай заставлял себя ждать, он решил создать его сам.

Вечером 5 сентября он сидел с герром Шульце за обедом. Ровно год тому назад, в этот самый день, Марсель нашел в шахте Альбрехт труп своего маленького приятеля Карла. Рано наступающая суровая зима в этой американской Швейцарии уже успела окутать окрестности свои белым покровом. Но в парке Штальштадта воздух был теплый, как в июне, и хлопья снега, тая на лету, ложились на землю обильной свежей росой.

- А сосиски с капустой сегодня были недурны, - мечтательно промолвил герр Шульце, который при всех своих миллионах не утратил привязанности к своему излюбленному кушанью.

- Да, изумительны! - подхватил Марсель, который с мужественным терпеньем каждый день ел эти до смерти опротивевшие ему сосиски. Он почувствовал, как у него поднимается тошнота, и, должно быть, это чувство заставило его решиться проделать, не откладывая, задуманный им опыт.

- Я иногда думаю, - со вздохом продолжал герр Шульце, - как это люди, которые живут в странах, где нет ни пива, ни сосисок, ни капусты, могут мириться с таким жалким существованием.

- Да, конечно, такая жизнь - сплошное мученье, - поддакнул Марсель. - По-моему, было бы высшим актом гуманности присоединить их всех к Фатерланду.

- А что ж, так оно и будет, так и будет! - воскликнул герр Шульце. - Вот мы уже сейчас в самом центре Америки. Дайте нам только занять островок-другой поближе к Японии, и вы увидите, как быстро мы приберем к рукам весь земной шар.

Лакей подал им трубки. Герр Шульце не спеша набил трубку, раскурил ее и, откинувшись на спинку кресла, погрузился в полное блаженство. Марсель только и ждал этой минуты.

- Признаться, не очень я верю в возможность такого завоевания, - сказал он, помолчав.

- Какого завоевания? - с удивлением спросил герр Шульце, который уже успел забыть, о чем они говорили.

- Да вот, завоевания немцами всего мира.

Бывшему профессору Иенского университета показалось, что он ослышался.

- Вы не верите в то, что немцы завоюют мир?

- Не верю.

- Нет, это прямо поразительно! Может быть, вы соблаговолите изложить причины вашего неверия?

- Причина, на мой взгляд, самая простая. Мне кажется, это не может произойти потому, что французская артиллерия в конце концов обгонит вас и возьмет над вами верх. Мои соотечественники, которые хорошо знают французов, считают, что француз, которого раз проучили, стоит двоих. Урок тысяча восемьсот семидесятого года обернется против тех, кто его дал. У меня на родине, в моей маленькой стране, сударь, в этом никто не сомневается, и уж если говорить все до конца, того же мнения держатся и наиболее дальновидные люди Англии.

Марсель произнес эти слова холодным, сухим, резким тоном, который должен был насколько возможно усилить действие этого неслыханного оскорбления, нанесенного ни с того ни с сего стальному королю.

Герр Шульце сидел ошеломленный, неподвижный, задыхающийся. Вся кровь хлынула ему в лицо, так что Марсель даже испугался, не зашел ли он слишком далеко. Но, видя, что его жертва хоть и задохнулась от бешенства, но не испустила дух, он снова заговорил:

- Да, как ни грустно, но это так. А если наши соперники не поднимают столько шуму, как мы, из этого не следует, что они не делают дела. Вы думаете, эта война ничему их не научила? Можете быть уверены, что в то время, как мы с тупым упорством стремимся только к одному - увеличить вес наших орудий, они готовят что-то новенькое и покажут нам свою новинку при первом же удобном случае.

- Готовят новинку! Новинку! - пробормотал герр Шульце. - Позвольте, а мы что же, этого не делаем?

- Вот в этом-то вся и шутка, что нет. Мы отливаем из стали то, что наши предшественники мастерили из бронзы, вот и все! И удваиваем размеры и дальнобойность наших орудий.

- Удваиваем! - с негодованием воскликнул герр Шульце.