Том 8. Стихотворения. Рассказы

Когда люди долго живут вместе и очень дружны, у них иногда совпадают биения волевых темпов. И у деда явилась мысль после праздников проситься, чтобы его хоть ратником зачислили. В войсках он никогда не служил, но был рьяным охотником и стрелял хорошо. Чтобы не откладывать дела в долгий ящик, и день наметил он тот же, что и внук наметил: седьмое января. А пока стал приискивать, кого бы пригласить в дом для Димы. Иногда думал, что лучше Диму отдать куда-нибудь.

Встретили Новый Год дед и внук вдвоем, как всегда. Пожелали друг другу исполнения желаний, и оба почему-то смутились при этом. А ночью оба видели почти одинаковый сон.

Снилось Диме великое полчище охотников-отроков в синих одеждах, таких же, как домашняя Димина. У каждого за спиною на перевязи висело охотничье ружье. Они шли из города, утонувшего в садах, по широкой дороге, обсаженной липами и березами, веселыми деревьями. Мальчики были веселые, шли быстро и бодро. Они пели песню, мелодия которой радовала и волновала. Из этой песни запомнился Диме припев: «Убивайте только зверя!»

Дима стоял один на краю дороги и дивился на проходивших мальчиков.

— Иди с нами! — сказал один из мальчиков Диме, когда замолк припев песни.

— А куда вы идете? — спросил Дима.

— Мы идем в леса убивать вредных зверей, — отвечал мальчик.

— Нет, — сказал Дима — мне с вами не по дороге. Я иду на войну.

Засмеялись мальчики.

— О чем вы смеетесь? — дивясь, спросил Дима.

Мальчик, разговаривавший с ним, сказал:

— Разве ты не знаешь, что окончилась последняя война? Берлина нет, войны больше не будет, и наши ружья только для дикого зверя.

— Да, да! — закричали другие мальчики, — войны больше не будет.

— Берлина нет!

— Это была последняя война.

— Последнее кровавое Рождество.

— Наши отцы и братья умирали не даром.

— Они победили войну!

— Войны больше не будет!

Громко и радостно звучали их голоса, как перезвон колоколов большого праздника.

Дима проснулся. Вскочил с постели и бросился бежать к деду, крича:

— Дедушка, это — последняя война.

Деду снился белый приемный зал. Окна открыты, с улицы доносится гул многих голосов. Высокий седой генерал идет навстречу деду. Дед говорит:

— Возьмите меня хоть в ратники, хоть провиантские магазины сторожить. Ведь взяли же во Франции Анатоля Франса, а я на десять лет моложе.

Генерал улыбается и отвечает:

— Я знаю, вы — отличный охотник и стрелок. И внук ваш отличился на пробной стрельбе. Он в нашем городе по меткости оказался первым.

Дед и рад и горд. Но ему страшно за внука, и он говорит:

— Диме еще рано, меня возьмите.

Генерал говорит:

— Да, вы будете начальником юных охотников вашего города. Надо истребить последних волков и медведей.

— Я хочу на войну, — говорит дед.

Генерал смеется и говорит:

— Разве вы не знаете, что это была последняя война? Берлина нет, войны не будет, наши ружья только для дикого зверя.

В открытые окна с улицы слышны громкие крики:

— Убивайте только дикого зверя!

— Войны больше не будет, — кричит Дима, тормоша деда. — Убивать будем только зверя.

Дед просыпается. Дима садится на его постели и рассказывает свой сон. Деду весело. Он говорит:

— Так-то, друг, кровь проливается не даром. Великое слово — последняя война! Война против войны!

— Великое слово, — повторяет Дима.

— Что же, милый друг, ты должен делать? — спрашивает дед.

Дима думает, краснеет и говорит:

— Жить для будущего.

— А что надо для будущего? — спрашивает дед.

Дима отвечает:

— Много учиться. Быть сильным и добрым.

— А зачем нужна сила и доброта? — спрашивает дед.

Дима отвечает:

— Убивать только дикого зверя. Уничтожать всякое зло.

Дед говорит:

— Зло уничтожать не мы с тобой начали. И о прошлом помнить надо.

— Знаю, деда, — говорит Дима. — Я знаю, что должен чтить подвиги доблестных воинов, побеждающих войну. И быть поскромнее, — не соваться с моими слабыми силенками на великий подвиг. А если эта война будет длиться долго, придет и моя очередь. Позовут, — пойду. А тайком от тебя не сбегу.

— Спасибо, друг, утешил, — говорит дед.

Хочет поцеловать Диму, но Дима быстро соскакивает с его кровати и становится на колени.

— Постой, дедушка, — говорит он, — хвалить меня погоди, а наказать есть за что: ведь я уже совсем надумал седьмого января бежать на войну.

Дед смеется. Говорит:

— Старый да малый, друг на друга похожи. Ведь и у меня, друг, такие же мысли были. Думал: Димку в пансион, а сам в ратники.

— А теперь раздумал? — спрашивает Дима.

— Раздумал, — говорит дед.

— Ну, и я раздумал.

И оба рады. Хорошим сном встретил их Новый Год, — тот год, который обещал смертию смерть попрать.

Тихий зной

I

Хотя Яков Леонидович Бреднев уже два года тому назад получил звание лекаря, но еще он был так молод, что ему все нравилось в жизни. Как мальчик в нравоучительной сказочке Круммахера, он находил очаровательными каждое время года и каждую хвалимую местность на земле, не думая о других временах и местах и не сравнивая. Поэтому ему очень нравилась и дачная деревушка Мягарраги в Эстляндии, на берегу Финского залива, и дачники, и местные эстонцы, и милая природа этого края.