Том 8. Усадьба Ланиных

1. Так спустился я из первого круга
Вниз, во второй, заключающий меньше места,
И столь же более горя, жалящего до воплей.
4. Там сидит страшный Минос, оскаливая зубы,
Он исследует вину всякого входящего,
Судит его и направляет извивами своего хвоста.
7. Я говорю, что когда обреченная душа
Является перед ним, то исповедует все,
И этот знаток всяческих прегрешений
10. Видит, какое место Ада ей прилично.
Он обвивает себя хвостом столько раз,
На сколько кругов вниз желает ее спустить.
13. Всегда толпятся перед ним те души.
Они идут поочередно на его суд;
Говорят, выслушивают, и направляются вниз.
16. «О ты, пришедший в скорбное убежище,–
Вскричал Минос, увидев меня близко
И прерывая исполнение своего дела, –
19. Взгляни, куда ты входишь, и кому вверяешься.
Пусть не обманывает тебя ширина входа».
И мой Вождь ему: «Зачем же ты кричишь?
22. Не преграждай назначенного ему пути.
Так хотят там, где могут все,
Что пожелают, и более не спрашивай».
52. «Первая из тех, узнать о коих
Ты желаешь, – сказал он мне тогда,–
Была властительницей многочисленных народов.
55. Столь предавалась она пороку сладострастия,
Что дозволяла всякое желание в своих законах,
Дабы снять осуждение, в коем жила сама.
58. Это Семирамида, о которой известно,
Что она наследовала Нину и была его женой;
Она владела страной, принадлежащею теперь Султану.
61. Другая та, что от любви покончила с собой,
И не соблюла верности праху Сихея;
Далее сладострастная Клеопатра».
64. Я увидел Елену, из-за которой протекло
Столько горького времени, и великого Ахилла,
Сразившегося под конец с Любовью.
67. Я увидел Париса, Тристана, и более тысячи
Теней указал он пальцем, называя поименно,
И все это были похищенные Любовью.
70. Когда услышал я от Учителя имена
Стольких жен и героев древности,
Жалость овладела мной и я смутился.
73. Я начал так: «Поэт, охотно
Поговорил бы я с теми, что несутся вместе,
И для ветра кажутся столь легкими».
76. И он: «Дождись, когда они подлетят
К нам ближе, и тогда попроси
Именем любви, влекущей их; и они явятся».
79. И лишь только ветр склонил их к нам,
Я возвысил голос: «О мучимые души,
Поговорите с нами, если нет к тому препятствий».
82. Как голуби, влекомые желанием,
Летят по воздуху на крепких, распростертых крыльях
К сладостному гнезду, так две души
85. Отьединилися от ряда, где была Дидона,
И устремились к нам по горестному воздуху.
Столь силен был мой страстный призыв,
88. «О существо изящное и благосклонное,
Идущее в багровом воздухе навестить
Нас, окрасивших мир кровью.
91. Если бы Царь вселенной был нам другом.
Мы просили бы его о мире для тебя,
Ибо ты сжалился над нашей неестественною мукой.
94. О чем ты пожелаешь слушать или говорить,
Доколе ветер, как сейчас, смолкнул.
97. Город, где я родилась, расположен
У моря, куда По нисходит, дабы
Успокоиться с притоками своими.
100. Любовь, легко воспламеняющая нежное сердце,
Овладела Паоло, который полюбил мою красу,
Отнятую у меня способом, оскорбляющим и поныне.
103. Любовь, никому любимому любви не прощающая,
Охватила и меня с такою силой,
Что, как видишь, и теперь не покидает.
106. Любовь и довела нас до единой смерти.
Кайна ожидает нашего убийцу».
Такие слова направили они к нам.
109. Когда я выслушал эти обиженные души,
То наклонил лицо и не подымал его,
Пока поэт не произнес: «О чем ты думаешь?»
112. Ответивши ему, я начал так: «О горе!
Сколь сладкие мечты и какие желания
Привели их к горестному шагу».
115. Затем я снова повернулся к ним,
И начал: «Франческа, твои мучения
Вызывают у меня слезы жалости и печали.
118. Но скажи: во время сладких вздохов
Чем и как дозволила вам Любовь
Увериться в ваших смутных желаниях?»
121. И она мне: «Нет большей муки,
Чем вспоминать о временах блаженства
В несчастье; и об этом знает твой Учитель.
124. Но если ты так расположен слышать
О первом появлении нашей любви,
Я сделаю как тот, кто говорит и плачет.
127. Однажды мы читали, чтоб развлечься,
О Ланчелоте, как теснила его любовь.
Одни мы были, ничего не опасаясь.
130. Не раз соединяло наши взоры
Чтение это, и мы бледнели.
Но лишь одна строка нас победила.
133. Когда мы прочитали, что ее улыбающиеся уста
Приняли поцелуй того возлюбленного,
Тогда этот, что теперь со мною неразлучен,
136. Поцеловал мои уста и весь затрепетал.
Галеоттом стала для нас книга и написавший ее,
В тот день мы больше не читали».
139. Пока один из духов говорил это,
Другой так плакал, что от жалости
Я оказался как бы на границе смерти.
142. И я упал, как падает поверженный.