Том 8. Усадьба Ланиных

Марья Александровна. Умерли боги, умерли герои. Слушайте, какой сейчас волшебный вечер. Когда я к вам сюда ехала, была такая же ночь: мне казалось – хорошо бы бросить все это, стать дриадой, нимфой гор, полей. Вам не кажется иногда? Знаете, услышать свирель, священную свирель Пана – и сбежать. А?

Наташа.

«Ты не дай позорно погибнуть в муках Саффо несчастной».

Марья Александровна. Нет, вы плачете, этого совсем не нужно. Надо ей вот поклониться, ей, смотрите!

(С пруда слышен смех и голоса. Фортунатов кричит весело: «Маруся, а-у-у!»)

Марья Александровна. Если она не пошлет мне любви настоящей…

(Со стороны пруда входят Елена, Фортунатов и Евгений.)

Елена. Оказывается, нынче пикник? Это отлично!

Ксения. Да, это придумали как-то быстро. Я только сейчас узнала.

Елена. Диодор Алексеевич показывал нам, как он будет ловить раков. Это умора!

Фортунатов. Маша сейчас опять посмеется надо мной. Ну, хорошо, я смешу Елену Александровну, неудачно подсекаю рыбу, но, ведь, я живой человек… Давно я не чувствовал такого легкого и светлого духа вокруг. Повторяю: сердце мое здесь расцветает, Маша, ты меня понимаешь. Она, например, моя дорогая жена, кажется мне теперь какой-то иной, фантастической… Смотрите, в ней есть отблеск необыкновенного. (Целует ей руку.) Нимфа Эгерия!

Марья Александровна. А ты? (Смеясь.) Ты кто?

Фортунатов. Ну, уж я…

Елена(сдержанно). Вы только сейчас заметили, что у вас прекрасная жена?

Фортунатов. Нет, я всегда знал это. Но, ведь, видите ли, я немолод, (Смеется.) Вот мое отчаянье. Знаете, с суконным рылом, как говорят русские, – в калашный ряд. Я рискую быть смешным, снова – но решительно, мне кажется, что здесь, среди молодежи и весны, я помолодел и сам.

Марья Александровна. Елена Александровна, вам можно доверить мужа, когда мы отправимся? Вам это не будет неприятно? А я бы поехала с Николаем Николаевичем.

Фортунатов. Мне кажется, если бы запрячь в линейку, как говорил Александр Петрович, то не стоило бы разделяться.

Марья Александровна(смотрит на Фортунатова, вполголоса). Нет, она не пошлет мне любви великой.

Наташа. Мама, я не поеду на этот пикник.

Елена. Почему, Наташа? (Подходит, обнимает.) Почему?

Марья Александровна. Ну, иду. Надо узнать, когда это будет. Может, мы верхом поедем. А? Диодор Алексеевич?

Фортунатов. Что ж, узнаем, Машенька. (Тихо.) Может быть, и верхом.

(Уходят.)

Елена(Наташе). Детка моя, что грустна? (Вздыхает.) Я тебя давно не ласкала, я плохая мать, плохая. Прости меня, мой золотой, мой Наташкин. (Целует ее.)

Наташа. Мама, я тебе много должна сказать… (Прижимается к ней.) Отчего это мне все страшно? Мама, правда, в этом пруду утопилась девушка?

Елена. Какая девушка? Кто тебе сказал?

Ксения. Это дедушка сейчас рассказывал. Какая-то барышня. Еще при крепостном праве… Как, право, это странно все.

Наташа. Мама, не могу! (Хватается за сердце, кричит, убегает.) Не могу!

Елена. Что такое?

Ксения(встает, беспокойно). Как она нервна! (Хочет идти за ней.)

Елена. Погоди. Я сама… (В тоске.) Ах, ее надо услать отсюда, конечно. Правда, Ксения?

Евгений. Да, ушлите, Елена.

Ксения. Почему ты так говоришь?

Евгений. Я же чувствую.

Елена. Все запуталось! Я плохая мать, Ксения… (Ходит в волнении.) Я сама не знаю, что это с нами делается такое.

Ксения. Не волнуйся, Елена, все уладится.

Елена. Не могу. Не могу не волноваться. Посмотри, что с Натальей!

Ксения. Я знаю.

Елена. Куда ж я ее отправлю? И Николай не уедет… ему теперь здесь как раз интересно.

Евгений. Вам, Елена; надо уехать самой, и увезти с собой Наташу.

Елена. Мне? самой? Как же я… (досадливо). А-а, это все пустое! (Решительно, переходя вдруг в спокойный тон.) Ну, там видно будет. Ничего я не знаю. Может быть, уеду, может быть, нет, посмотрим. (Озирается.) Я легкомысленная женщина. Я полагаю, что надо ехать на пикник. Поцелую Наташу и еду. Пора. Солнце село. Вы будете?

Евгений. Я – нет.

Ксения. И я.

Елена. Ну, конечно. Иду. Закат-то, закат! (Уходит.)

Евгений. Елена запуталась, действительно. Не может понять, мать ли она, влюбленная ли.

Ксения. Может быть. (Пауза.) Ты ее осуждаешь?

Евгений. Нет, по какому праву? Мне ее жаль скорее. Правда, она попала в тяжелое положение.

Ксения. Как у нас тут все смешалось, в самом деле.