Том 8. Замок ужаса

— Мне вкус показался несколько странным, но не неприятным. Дай я еще раз попробую.

— Нет, это слишком мерзко. Что-то туда подмешали.

Несмотря на его протесты, она поднесла ковшик к губам, потом покачала головой:

— Ты что-то выдумываешь, Грег. Вкус чуть-чуть необычный, верно, но, по-моему, все в порядке.

— Милая моя, это ужасно. Пусть твой отец попробует. Посмотрим, что он скажет.

— На твоем месте, Грег, я бы его сейчас не беспокоила. Ты же знаешь, как он занят и как он устал, просидев всю ночь возле мамы… а теперь он опять работает. Я скажу ему за обедом. Кстати, мне нужно заняться стряпней. Эти козлята тут такого натворили! Не говоря уже о Грабби. Надеюсь, ты останешься пообедать с нами?

— Нет, Нэнси, мне надо ехать. Меня ждет письмо, на которое я должен ответить; оно пришло, пока я был в Норидже.

Нэнси прикусила губу и хрустнула пальцами.

— Наверное, я кажусь тебе просто занудой! Я никогда тебя не спрашивала, как ты развлекался в городе! Тебе, конечно, хорошо, ты свободный человек, тебе не надо ни работать, ни готовить!

— Ты обижаешься на меня? Послушай, Нэнси, любимая, это письмо от доктора Хадсон-Уорда, старого знакомого моего отца — директора школы в Глостере; он хочет, чтобы я пошел к нему работать учителем, на очень выгодных условиях. Так что я больше не буду бездельничать, вот увидишь.

Смеясь, она прильнула к нему.

— Чудесно, милый! Из тебя получится хороший учитель. Но Глостер — это же на другом конце Англии. Наверное, когда ты уедешь туда, мы больше тебя не увидим.

— Еще ничего не решено, Нэнси.

— Через неделю ты уедешь, и мы никогда не увидимся. Ты будешь работать в этой школе и не вспомнишь о своей Нэнси.

Грегори ласково потрепал ее по щеке.

— Нэнси, ты любишь меня?

Она опустила ресницы.

— Грег, здесь такая неразбериха… я имею в виду… да, я люблю тебя, но страшно подумать, что я могу тебя больше не увидеть.

Четверть часа спустя он уехал в прекрасном расположении духа, вспоминая ее слова и не подозревая об опасности, которая грозила ей.

Тем же вечером Грегори Роллс отправился в «Путник». Моросил мелкий дождик. Брюс Фокс уже ждал его, устроившись в уютном кресле возле камина.

На этот раз Фокса больше интересовала предстоящая свадьба его сестры, чем рассказ Грегори; когда появились приятели его будущего зятя, началось подобающее случаю возлияние, и воцарилась веселая, не располагающая к серьезным беседам атмосфера. Довольно быстро, как только пиво возымело свое действие, Грегори тоже забыл, о чем собирался рассказать, и стал искренне наслаждаться безмятежным обществом.

На следующее утро он проснулся с тяжелой головой и в расстроенных чувствах. Миссис Фенн его настроения не улучшила; судя по ее поведению, он явился вчера поздно и шумел на лестнице. «Впрочем, — раздраженно подумал он, — миссис Фенн и ей подобные рождены для того, чтобы страдать, и чем чаще, тем лучше». Мысль эта, правда, не слишком согласовывалась с его социалистическими принципами, но сейчас эти принципы были в столь же плачевном состоянии, как и его печень.

Грегори хотел было выйти и немного развеяться, но погода показалась ему чересчур сырой. Он уныло сидел в кресле у окна, в очередной раз откладывая ответ доктору Хадсон-Уорду, директору школы.

Грегори вяло протянул руку и взял маленький томик в кожаном переплете — книгу о змеях, которую купил в Норидже несколько дней назад. Один абзац привлек его внимание:

«Большинство ядовитых змей, за исключением опистоглифов, выпускают свою жертву из зубов после укуса. В некоторых случаях жертва погибает в течение нескольких секунд, тогда как в других случаях смерть может наступить через несколько часов или даже дней. Слюна некоторых змей не только содержит яд, но и обладает пищеварительным действием. Бразильская коралловая змея, хотя и имеет не более фута в длину, в избытке обладает этой способностью. Когда она кусает животное или человека, жертва не только погибает в страшной агонии в течение нескольких секунд, но ее внутренности начинают растворяться, и даже кости превращаются в некое подобие студня. Затем маленькая змея может высосать, как бульон, все содержимое тела жертвы из природной оболочки — кожи, которая остается нетронутой».

Грегори долго сидел у окна с раскрытой книгой на коленях, думая о ферме Грендонов и о Нэнси и упрекая себя за легкомыслие в отношении к своим друзьям. Постепенно у него сложился план действий, которые он намеревался предпринять, как только приедет на ферму; но визит пришлось отложить на несколько дней — стояла крайне дождливая погода, что было необычно для конца апреля.

Однако уже на следующий вечер, ужиная внизу вместе с Феннами, он услышал новости с фермы. Был базарный день, и жена пекаря сообщила:

— Этот придурок, работник Джо Грендона, скоро угодит в тюрьму, если не научится вести себя как следует. Слышали, что он сегодня натворил, Грегори?

— Что же он натворил, миссис Фенн?