Том 9

Абдурахман. Яхта «Не тронь меня» благополучно бросила якорь в Кронштадте, особых происшествий не было, в Штетине ваш посол передал мне на борт запечатанное письмо. (Подает.)

Петр(инженеру и рабочим). Идите. Около бельведера стоит солдат, попросите у него по чарке водки и по огурцу.

Голоса. Спасибо, Петр Алексеевич.

Инженер, подрядчик и рабочие уходят.

Петр(вскрывает пакет). Каково было море?

Абдурахман. Весь обратный путь был ветер зюйд-вест, свежий.

Петр(крякает от удовольствия). Свежий! Эх, хорошо! (Читает письмо, нахмурился, обернулся.) Данилыч… (Абдурахману.) Позови светлейшего. (Встает.)

Выбегают девочки – Елизавета и Екатерина, кидаются к нему.

Елизавета. Папа, вам гореть. Екатерина-дочь. Папенька, вам, вам… Петр (вынимает платок). Завязывай, Лизавета.

Идет с завязанными глазами, девочки со смехом убегают. Появляются Екатерина, Алексей и Меншиков. Петр схватывает Екатерину, целует.

Екатерина. Ой! Это я, Петр Алексеевич… Ох, вижу я теперь, как вы целуетесь с завязанными-то глазами. Кто вас так научил?

Петр(снимая платок). В Карлсбаде одна мадамка, на тебя маленько похожая.

Екатерина. На тебя маленько похожая…

Петр. Да уж где нам, старикам…

Екатерина. Напрасно затеяли, что старики. Молодым гребнем только волосы издерешь, старый гребень лучше чешет. (Смеется.)

Петр(Алексею). Ну что, привыкаешь к нашему парадизу?[96] – Повеселел, вижу, маленько.

Алексей. Приятно здесь, истинный парадиз.

Петр(Меньшикову). Данилыч… (Отходит с ним к дому.) Вот что пишет Матвеев… «Король Карл под видом графа Норда покинул Турцию. В Вене имел свидание с императором и просил денег, и ему дали. После чего под видом графа Норда поехал в Берлин и имел свидание с великим курфюрстом. В Берлине денег ему не дали, но обещали помощь. После чего король Карл тайно проехал в шведскую крепость Штральзунд и там набирает войско».

Меншиков. Мин херц, ничего у него из этого не выйдет… Шведам воевать надоело, и пуще всего надоел им Карл.

Петр. Покудова не будет вечного мира, покоя нам нет ни на море, ни на суше. Не в шведах беда, – в тех, кто за шведами стоит.

Меншиков. Галёр надо строить больше, в них вся сила, иностранцы до этого еще не додумались. Осенью, как шведскому флоту заходить в шхеры, мы его тут бы и взяли на этих лодках.

Петр(Толстому, который с бумагами под мышкой показался из-за угла дворца). Ты зачем?

Толстой. Прости, государь, позволь тебя потревожить. (Показывает глазами на Алексея, шепчет.)

Петр, Толстой и Меншиков уходят во дворец.

Екатерина(Алексею). Что опять нос повесил? Праздник, надо веселиться. Один ты брюзжишь, что худая муха в осень.

Алексей(останавливает ее). Всех ты лаской даришь, всех озаряешь, как солнышко… Государыня…

Екатерина. Что еще? Город тебе на кормление дали, дворец тебе строят… Деньжонок, что ли, нет?

Алексей. Душа изныла. С ума схожу. Спаси, спаси… (Падает на колени, ловит губами подол ее платья.)

Екатерина. Нехорошо так, встань, Алексей Петрович.

Алексей. Спаси Ефросиньюшку.

Екатерина. Кого?

Алексей. Тогда в марте месяце Ефросиньюшку я в Берлине оставил, брюхатую. Дороги были непроезжие, и она занемогла. А Толстой меня торопил. Потом я писал и молил, чтобы ее привезли поскорее… Вчерась она приплыла из Штетина, ее с корабля взяли и прямо увезли в крепость. Толстой ей розыск чинит. Ей, бывало, грубого слова не скажешь, а ее в застенок, на дыбу… Ох!..

Екатерина. Не плачь, перестань… Ох, эти дела… Ладно уж, скажу отцу.

Алексей. Следочки твои буду целовать.

Ольга(появляясь с Антонидой). Не смей, не смей, Тонька…

Антонида. Ты лучше меня знаешь этикет!

Ольга. Царей спрашивать нельзя… Надо обиняком. (Громко.) Ах, я вне себя, ах, я в восторге!

Екатерина. Что вы, дамы?

Ольга. Кавалеры подбивают кататься на парусах, ваше величество.

Антонида. С музыкой, ваше величество.

Екатерина. С музыкой! И я хочу тоже с музыкой.

Она уходит вместе с Антонидой и Ольгой.

Буйносов(осторожно подходит к Алексею). Царевич, нынче ночью князя Вяземского взяли в железо, отвезли в крепость.

Алексей. Мне-то что, – Вяземский мне не друг.