Том 9: Лапа в бутылке

— А он не дурак. Верно? Хорошо, Джуди, приведи его сюда. Бояться совершенно нечего, но если он тебя беспокоит, ты можешь сказать ему правду.

— Тебе будет несладко, если я это сделаю.

— Но и тебе тоже.

— Не стоит быть таким уверенным.

— Не заставляй его больше ждать и не играй мелодраму. Тебе это не идет.

— Я начинаю тебя ненавидеть, — с яростью сказала Джуди. — Ты все время надо мной насмехаешься.

— Не будь ребенком.

Она вышла из комнаты с пылающим лицом, и Доусон сразу заметил ее возбужденность.

— Он вас ждет, — сказала она, не глядя на него. — Он в последней комнате.

Доусон, казалось, не торопился.

— Вчера я видел вашего приятеля Гарри Глеба. С ним совсем плохо. Я рассказал ему, как вы с Уэсли спелись. Когда парень сидит в тюрьме, он любит слушать последние сплетни. Но Гарри, кажется, не оценил это сообщение. Похоже, он думает, что его схватили из-за вас. — Доусон печально покачал головой. — Думаете ли вы когда-нибудь о Гарри? Я не уверен, что у вас есть время думать о старых друзьях. За развлечениями не до них. А вот у Гарри нет. Он тревожится. Между нами говоря, на его месте я тоже беспокоился бы за себя. Неофициально могу сообщить, что парня собираются повесить.

Джуди пристально посмотрела на него, но промолчала.

— Может быть, вы так не думаете и у вас есть в запасе нечто, что может его спасти?

— Нет!

— Уверены? Всякий, кто скрывает улику в деле об убийстве, может попасть в большую беду. Вы по-прежнему думаете, что Гарри этого не делал?

— Я вам нужен, инспектор? — спросил Уэсли, появляясь в дверях.

Доусон вздохнул и оглянулся.

Уэсли, чьи глаза прятались за черными стеклами очков, стоял, глядя на него. Его неестественное спокойствие скрывало напряжение, в котором он находился.

— Да, — Доусон медленно прошелся по комнате. — Я немного поговорил с мисс Холланд, но раз вы пришли…

— Пройдемте в гостиную, там удобнее. Джуди, тебе лучше переодеться. Если помнишь, после инспектора у нас назначена встреча.

Едва лишь Доусон и Уэсли прошли в гостиную, Джуди бросилась в спальню, мысленно благодаря Уэсли за то, что он придумал предлог, выручающий ее от продолжения беседы с Доусоном.

Оставшись одна, она снова запаниковала. Будут ли у нее неприятности из-за того, что она не сказала полиции про Уэсли? Говорил ли Доусон неправду? Следует ли ей сказать правду? Если она это сделает, будет ли против нее возбуждено дело? Ведь могут и возбудить. Доусон ее не любит. И может воспользоваться возможностью сделать ей плохое. Она подумала о Гарри. Как жестоко и подло со стороны Доусона было говорить ему, что она живет с Уэсли. Ведь это неправда. И теперь Гарри представляет себе невесть что. Но с какой стати ей переживать за Гарри? Она ведь не любит его. Или любит?

Думая о нем, она поняла, что предпочла бы рядом его, а не Уэсли. Вот уж было бы весело. Ее мысли целиком переключились на Гарри. Он был далеко, и она начала его жалеть, и ей стало уже казаться, будто она снова любит его. Джуди принялась строить планы. Почему бы ей с Гарри не объединиться, когда Уэсли заявит о себе и деньги перейдут к ней? С деньгами, которые ей обещал Уэсли, она могла бы уехать в Америку. Она знала, что Гарри наверняка осудят за вторжение в чужую квартиру. Но это ведь ненадолго, и она будет его ждать. Внезапно она поняла, что всегда любила его, и он любил ее. Он говорил ей об этом. Разве не умолял ее уехать вместе? А она, дура, отвергла его ради Уэсли.

Низкий голос уходящего Доусона прервал ее горькие мысли. А тут и Уэсли вошел к ней. Он остановился у двери. Его лицо было бледным и усталым.

— Ушел, но он бродил рядом, совсем рядом, Джуди.

Она вскочила.

— Почему? Чего он хотел?

— Задавал вопросы. Я действовал не так уж умно, как думал. Но сейчас он удовлетворен.

— Какие вопросы?

— Проверял мои показания. Я избежал очевидных ловушек, но если бы он не был так уверен в моей слепоте, мне пришлось бы трудно. — Он провел рукой по волосам. Джуди еще никогда не видела его таким взволнованным.

— Я чувствую себя неспособным работать сегодня вечером, все это вывело меня из колеи. Поедем куда-нибудь, развлечемся…

Но Джуди беспокоилась о себе.

— Доусон сказал, что я могу попасть в беду, если буду скрывать улики. Я хочу знать, что это означает. Не хочу из-за кого-то попасть в беду.

— Боишься за себя, да? С тобой ничего не сделают, пока ты не заговоришь. Беспокоиться не о чем.

— Все это очень хорошо, но если они узнают?

— Как они могут узнать, если ты им не скажешь? И, ради Бога, перестань ныть. У меня и так достаточно неприятностей, чтобы выслушивать еще жалобы о твоих проблемах. Переодевайся и идем.

Джуди вспыхнула.

— Ты нисколечко не думаешь обо мне. Я устала от того, что со мной обращаются, как с прислугой.

— Ты должна винить только себя, — спокойно ответил он. — Ты не должна была здесь оставаться.

— И от всего отказаться? Я не такая дура.

— Боюсь, Джуди, что ты безмерно прожорлива. Едва получаешь одно, как сразу хочешь другое. Ты никогда не бываешь удовлетворена, боюсь, никогда и не будешь.

— Что ты про меня говоришь? — со злостью крикнула она. — Это неправда! Неправда. Я никогда такой не была!