Читаем Том 9. Наброски, конспекты, планы полностью

Положение земли делает их рыбаками и учит береговому плаванию, сильных соседей заставляет искать других земель. Плавание в море рождает предприимчивость и возрождает охоту к странствиям. Они не составляют государства, но множество независимых городов, связанных конфедеративно. Тир выгодностью положения привлекал богатство, а богатством и древностью существования <приобрел> первенство над другими городами. Цари только верховные начальники республики; первые между аристократиями сильных фамилий, как во всех купеческих государствах. Посредством колоний они распространяются по берегам Средиземного моря. Колонии образуются из необходимости укрепить свою торговлю. Они умножаются от множества бедняков, от которых желают избавиться аристократы, от политических изгнанников. Колонии в древние времена их на Архипелаге, но оттуда вытесняются греческими. Они укрепляются в южной Испании (Тартес, Кадес, Картейя), в части северной Африки, на западе в Малой Сирте. Заводят Утику, Карфаген, Адрумет, в северо-восточной части Сицилии Панормус, Лилибеум. Предполагают их даже на заливе Персидском, на островах Багарейнских Тилосе и Арадусе. Множество новых произведений в новооткрытых землях дают финикиянам монополию европейской торговли и расширяют этим самым и торговлю их. Но рассмотрим торговлю азиатскую. Она производится между образованными и необразованными, благородными и невозделанными материалами, между Сирией и Малою Азией, отдаленною Индиею и Китаем караванами военно-купеческими, и центром ее служит Вавилон. Эта торговля двигается и пресекается. По причине больших азиатских переворотов одни госуд<арства> обнимала, <в> других, остальных не имела правильного течения. Предметом товаров ее было золото, как материал, бывший в гораздо большем употреблении, нежели во времена новые. Его источник — Лидия, богатая золотым песком из гор на восточных границах Бухарии. На недостаточность его при таком употреблении указывает другой источник — север: Карпаты, Алтай, Сибирь, облеченный мифами и баснословиями массагетов и аримаспов, кравших золото у грифов. Серебро в малом употреблении получается из западной страны Кавказа, Халиба, рудокопни в Бактрии.

Употребление драгоценных камней было чрезвычайною принадлежностью востока: конные сбруи, военные украшения царских сатрапов. Камни — сарды, ониксы, сардониксы, смарагды и сапфиры извлекаются из гор на границах Малой Бухарии. Жемчуг как необходимое царское украшение; [нити его] из Цейлона и Индии.

Одежды больше бумажные и шерстяные. Хлопчатая бумага из Индии. Множество тонкой козьей шерсти, верблюжьей было в Тибете, в горах северной Индии, в стране Белужской или в соседстве кашемирских овец. Верблюды. Везде ковры, шали, пестрые и яркие цвета.

Наконец одна из важных статей — ароматы (ладан, смирна, миро, корица, гвоздика) по всеобщей употребительности на жертвоприношения и на убранство и наряды. Индия и Аравия.

Хлеб в торговлю поступал во время экстренных случаев голода. По громоздкости оставался больше в неподвижном состоянии. Изобилие его в берегах Евфрата в Малой Азии, но более всего в Африке, в Египте и Варварии. Вино совершало небольшой круг торговли. Масло имело обширный круг по всеобщему употреблению и обычаю (светильни, уборка головы) и, по незнанью коровьего, в пищу (деревянное).

Итак, позади Финикии находилась Азия, плодоносная, уже роскошная и изобретательная, впереди Европа, еще грубая, с произведениями нетронутыми.

Перейти на страницу:

Все книги серии Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений в 14 томах

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
О, юность моя!
О, юность моя!

Поэт Илья Сельвинский впервые выступает с крупным автобиографическим произведением. «О, юность моя!» — роман во многом автобиографический, речь в нем идет о событиях, относящихся к первым годам советской власти на юге России.Центральный герой романа — человек со сложным душевным миром, еще не вполне четко представляющий себе свое будущее и будущее своей страны. Его характер только еще складывается, формируется, причем в обстановке далеко не легкой и не простой. Но он — не один. Его окружает молодежь тех лет — молодежь маленького южного городка, бурлящего противоречиями, характерными для тех исторически сложных дней.Роман И. Сельвинского эмоционален, написан рукой настоящего художника, язык его поэтичен и ярок.

Илья Львович Сельвинский

Проза / Историческая проза / Советская классическая проза