Читаем Том 9. Наброски, конспекты, планы полностью

Диоген. Сквозь его рубище видно было тщеславие Пренебрежение богатства и всего, относящегося до светских обычаев Неопрятность и грязность в жизни и в поступках. Острота и едкие, злые насмешки (решение спора между стряпчим и лекарем), ответ, что ему, как скоту, давать; почему себя называл собакой. Когда нужно обедать?

Ответ изгнавшим его соотчичам. Вступление к Антисфену в школу. Образ его жизни. Изречение при виде судей, ведших вора. При продаже его. Покупка его, смерть, завещание.

Торжество над самим собою есть совершенство философии. Философ не должен удивляться ничему. Клеветник — лютый зверь, а льстец — домашний зверь. Имей приятелей добрых, дабы они приохочивали к добру, а неприятелей злых, дабы не давали тебе делать зло. И счастию нужно противиться презрением, закону природою, а страстям разумом. С царями обходился, как хотел: не подходил близко, садился. Однако ж сам предавался обжорству и хвастался тем, что нужно скрывать.

НОВОПЛАТОНИЧЕСК<АЯ ШКОЛА>. АЛЕКСАНДРИЯ.

Ammonius-Saccas. Поколику христианство имеет сходство с Платоном <и> Аристот<елем>, <оно> истина, прочее прибавлено учениками. Верил во множество духов невидимых, видимых только душою. 240 <г.>. Мешконосец, продавал хлеб.

Плотин был покровительст<вуем> император<ом> Галлианом, хотевш<им> для него возобновить кампанийск<ий> город с <при>городами и дерев<нями>, заселить философа<ми> для осуществ<ления> Платоновой республики. Сочинения составляют 54 трактата, разделенные на шесть энеад. Его странности. Говорил, что все божественное души его хочет соединить<ся> с божествен<ною> душ<ою>. Трактат его о том, что душ не две, но одна, [что] мысленные предметы не вне разума.

9. "Народ, которого вся жизнь состояла из войны…"*

Народ, которого вся жизнь состояла из войны, который воспитан был войною, суровый, как она, поглотивший весь мир в себя или, лучше, проникнувший повсюду перед концом древнего мира. Вначале ничтожные италийские пастухи малоазийского происхождения, еще ничего не занявшие от этрусков, обрадованнейшего народа из первобытных народов Италии, собранные Ромулом строить бедный городок Рим при мутной речке Тибре при семи царях увеличиваются изгнанниками из других государств, занимаются земледелием, от которого беспрестанно отрываются войною с соседями. Привыкши к вольности и разгульной жизни, изгоняют царей и составляют братскую республику, но патриции первенствуют и аристократия одерживает верх, консулы выбираются из одних патрициев. Изгнанный царь подвигнул на новую республику народы, в числе которых были и этруски. Но изумляющие поступки римлян Горация Коклеса, защищавшего против множества мост на Тибре, и Муц<и>я <Сцеволы>, сжегшего кисть правой руки перед Порсеною, царем этрусков, что<бы> показать, что он не боится казни, заставили отступить Порсену. Но народ, не имея времени заняться обрабатываньем земли, прибегал к займам у богатых. Через это патриции еще более возвысились, потому, что, давая взаймы народу хлеб и деньги, они назначали плебеянам тяжелые условия и поступали с ними, как с рабами. Так что плебеяне, наконец потерявшие терпение, оставили Рим, и только одно согласие патрициев на выбор из среды их себе защитников заставило их возвратиться. Эти представители, народные трибуны, ограничили власть их, и тогда аристократизм был ограничен эти<ми> демократическими представителями, трибунами, и народ получил снова власть. Это было очень прискорбно патрициям. Во время случившегося в Риме голода Кай Марций советовал не давать народу хлеба, до тех пор, пока он не откажется выбирать трибунов. За это трибуны потребовали его изгнания, и Марций должен был бежать из Рима. Но трибуны не успели опомниться от своего торжества, как он явился на Рим с войском, набранным из вольсков. Город был бы взят, если бы не спасла его Марциева мать, умолившая отступить своего сына. Несмотря <на это>, власть патрициев всё еще была очень велика, потому что богатые и начальство предавали им совершенно во власть народ. Трибуны кричали и требовали письменных законов. Тогда 10 патрициев с диктаторскою властью дали им законы, большею частью заимствованные от греков, но совершенно аристократические. Между тем войны не прекращались. Римляне под начальством Камилла успели завладеть этрусскими землями. Тот же Камилл, будучи сам в изгнании, выгнал из Рима кельтов, которые, вышедши из северной Италии, с своими страшными колесницами, вооруженные серпами, разбили римские войска и вошли было в Рим, с двух концов . Но скоро, как только хотя на мгновение заключался мир, тогда снова начинались споры между аристократами и демократами. Плебеяне со своими трибунами требовали новых прав. Этот раздор кончился тем, <что> обе партии были уравнены, ко всем должностям позволено было избирать и из плебеян.

10. "Как образовалась великая империя?.."*

Как образовалась великая империя?

Какие силы ее были? Что такое был народ этой великой империи?

Перейти на страницу:

Все книги серии Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений в 14 томах

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
О, юность моя!
О, юность моя!

Поэт Илья Сельвинский впервые выступает с крупным автобиографическим произведением. «О, юность моя!» — роман во многом автобиографический, речь в нем идет о событиях, относящихся к первым годам советской власти на юге России.Центральный герой романа — человек со сложным душевным миром, еще не вполне четко представляющий себе свое будущее и будущее своей страны. Его характер только еще складывается, формируется, причем в обстановке далеко не легкой и не простой. Но он — не один. Его окружает молодежь тех лет — молодежь маленького южного городка, бурлящего противоречиями, характерными для тех исторически сложных дней.Роман И. Сельвинского эмоционален, написан рукой настоящего художника, язык его поэтичен и ярок.

Илья Львович Сельвинский

Проза / Историческая проза / Советская классическая проза