Средина августа. Темно и знойно в доме.На винограднике сторожевой курень.Там хорошо. На высохшей соломеЯ в нем готов валяться целый день.Сплю и не сплю… Шум моря ясно слышен.Как из норы, мечтательно гляжуНа хуторок в тени сквозистых вишен,На жнивье, на далекую межу.Склоняю голову. Вокруг лепечут листья.Сердито щелкает вдали пастуший кнут.И золотисто-розовые кистиДрожат от тяжести и жадно солнце пьют.
1915
Вечер («Синеет небо ласково в зените…»)
Синеет небо ласково в зените,Но солнце низкое сквозь пыльную листвуУже струит лучей вечерних нитиИ теплым золотом ложится на траву.На винограднике, в сухом вечернем зное,Кусты политые горят, как янтари.И как земля тиха в ее степном покое,И как в степи поют печально косари!Дышать легко. И сердце жизни радо.И все равно куда и как идти.Мне в этот вечер ничего не надо.Мне в этот вечер все равны пути.
1915
Тишина
Зацепивши листьев ворохЛегкой тростью на ходу,Стал. И слышу нежный шорохВ умирающем саду.Сквозь иголки темных сосен,Сквозь багровый виноградЗолотит на солнце осеньОпустевший, тихий сад.Воздух чист перед закатом,Почернела клумба роз.И в тумане синеватомПервый слышится мороз,А на вымокшей дорожке,Где ледок светлей слюды,Чьи-то маленькие ножкиОтпечатали следы.
1915
В апреле
В апреле сумерки тревожны и чуткиНад бледными, цветущими садами,Летят с ветвей на плечи лепестки,Шуршит трава чуть слышно под ногами.С вокзала ль долетит рассеянный свисток,Пройдет ли человек, собака ли залает,Малейший шум, малейший ветерокМеня томит, волнует и пугает.И к морю я иду. Но моря нет. Залив,Безветрием зеркальным обесцвечен,Застыл, под берегом купальни отразив,И звезды ночь зажгла на синеве, как свечи.А дома — чай и добровольный плен.Сонет, написанный в тетрадке накануне.Певучий Блок. Непонятый Верлен.Влюбленный Фет. И одинокий Бунин.