Том 9. Повести. Стихотворения

Синей топора, чугуна угрюмей,
Зарубив «ни-ког-да» на носу и на лбу,
Средних лет человек, в дорогом заграничном костюме,
Вверх лицом утопал, в неестественно мелком гробу.

А до этого за день пришел, вероятно, проститься,

А быть может, и так, посидеть с человеком, как гость
Он пришел в инфлюэнце, забыв почему-то побриться,
Палку в угол поставил и шляпу повесил на гвоздь.

Где он был после этого? Кто его знает! Иные

Говорят — отправлял телеграмму, побрился и ногти остриг.
Но меня па прощанье облапил, целуя впервые,
Уколол бородой и сказал: «До свиданья, старик».

А теперь, энергично побритый, как будто не в омут, а в гости —

Он тонул и шептал: «Ты придешь, Ты придешь, Ты придешь» —
И в подошвах его башмаков так неистово виделись гвозди,
Что — казалось — на дюйм выступали из толстых подошв.

Он точил их — но тщетно! — наждачными верстами Ниццы,

Он сбивал их булыжной Москвою — но зря!
И, не выдержав пытки, заплакал в районе Мясницкой,
Прислонясь к фонарю, на котором горела заря.

1931

Цветок магнолии

Босую ногу он занес
На ветку. — Не сорвись! —
Листва магнолии — поднос,
Цветы на нем — сервиз.

И сверху вниз, смугла, как вор,

Проворная рука
Несет небьющийся фарфор
Громадного цветка.

Его к груди не приколоть.

И мглистых листьев лоск
Мясистую лелеют плоть
И нежат ярый воск.

Зовет на рейд сирены вой.

На темный зов в ответ
Прильнула детской головой
К плечу больная ветвь.

Она дрожит. Она цветет.

Она теряет пульс.
Как в бубен, в сердце дизель бьет
Струей гремучих пуль.

Маяк заводит красный глаз.

Гремит, гремит мотор.
Вдоль моря долго спит Кавказ,
Завернут в бурку гор.

Чужое море бьет волной.

В каюте смертный сон.
Как он душист, цветок больной,
И как печален он!

Тяжелый, смертный вкус во рту,

Каюта — душный гроб.
И смерть последнюю черту
Кладет на синий лоб.

1931

Девушка

Степная девушка в берете
Стояла с дынею в руке,
В зеленом плюшевом жакете
И ярко-розовом платке.

Ее глаза блестели косо,

Арбузных семечек черней,
И фиолетовые косы
Свободно падали с плечей.

Пройдя нарочно очень близко,

Я увидал, замедлив шаг,
Лицо, скуластое, как миска,
И бирюзу в больших ушах.

С усмешкой жадной и неверной

Она смотрела на людей,
А тень бензиновой цистерны,
Как время, двигалась по ней.

1942

Сон