Том 9. Царствование Михаила Федоровича Романова, 1613–1645 гг.

Но Голицын не возвратился из неволи литовской, брат его Андрей погиб, отстаивая честь Думы, оскверненной присутствием Федьки Андронова с товарищи; оба они сошли со сцены вследствие событий Смутного времени, которое имеет важное значение в судьбах древней московской знати. Такая буря не могла пройти без того, чтоб не растрясти многого; особенно сильно было потрясение, когда после гибели первого Лжедимитрия началась усобица между двумя царями – царем московским, Шуйским, и царем таборским, или тушинским, вторым самозванцем: последний, чтоб иметь средства бороться с Шуйским, чтоб иметь и двор, и думу, и войско, обратился к людям, которые не могли быть при дворе, в думе, в войске московского царя или, по крайней мере, не могли получить в них важного значения; тушинский самозванец и воеводы его восстановляли не одни самые низшие слои народонаселения против высших, предлагая первым места последних; сильное брожение поднялось во всех сферах: все, что только хотело какими бы то ни было средствами выдвинуться вперед, получить чины высшие, какие при обыкновенном порядке вещей получить было нельзя, все это бросилось в Тушино, начиная от князей, которые из стольников или окольничих хотели быть поскорее боярами, до людей из черни, которые хотели быть дьяками и думными дворянами, и все эти люди получили желаемое. После Клушинской битвы, уничтожившей окончательно средства Шуйского, бояре, чтоб не подчиниться холопскому царю, второму Лжедимитрию, провозгласили царем королевича польского, но тушинские выскочки уже прежде забежали к королю и, готовые на все, чтобы только удержать приобретенное в Тушине положение, присягнули самому королю вместо королевича, обязались хлопотать в Москве в пользу Сигизмунда, и вот бояре, которые готовы были на все, чтоб отделаться от ненавистного Тушина, с ужасом увидали, как тушинцы ворвались к ним в Думу под прикрытием поляка Гонсевского, как торговый мужик Федька Андронов засел вместе с Мстиславским и Воротынским. Это была уже смерть боярам, по их собственным словам, но делать было нечего, они были в плену у поляков; кто из них поднимал голос, того сажали за приставов, как посадили Андрея Голицына и Воротынского. А между тем земля, обманутая королем, поднималась во имя православия; за неимением столпов земля должна была обратиться к людям незначительным, и вот опять пошли вперед малочиновные люди. Начальниками первого восстания были: Ляпунов, один из первых, который воспользовался Смутным временем, чтоб выдвинуться вперед, Ляпунов, враждебно относившийся к боярам и вообще отецким детям, а подле Ляпунова тушинские бояре, князь Трубецкой и козак Заруцкий. „Как таким людям, Трубецкому и Заруцкому, государством управлять? Они и своими делами управлять не могут“, – писали бояре из Москвы по областям. Русские люди были согласны в этом с боярами, но никак не хотели согласиться в том, что надобно держаться Владислава, т. е. дожидаться, пока придет сам старый король в Москву с иезуитами, и выставили второе ополчение, главный воевода которого был член захудалого княжеского рода, малочиновный человек, стольник Пожарский, а подле него – мясник Минин.