Том 9. За порогом весны

Оклахома сияла множеством красок. Зеленая кукуруза желтый разлив созревшей пшеницы, лоскутки вспаханного краснозема и ослепительно синее небо. В пшеницах мерно поднимали и опускали свои коромысла нефтяные качалки. Сторожевыми замками возле дороги стояли хлебные элеваторы — небольшие старинные, походившие силуэтом на мишень для стрельбы, и огромные элеваторы, выплывавшие из-за пшеничного горизонта, подобно морским кораблям. На этих землях Америка собирает хлеб. Это был отрезок пути, где в последний раз без большой натяжки можно было провести «пейзажную параллель» — Оклахома напоминала хлебную часть Кубани.

А потом наш «зеленый шнурок» на карте потянулся в южные штаты. Арканзас, Миссисипи. Пошли холмистые земли с округлыми островами пышных лесов. Местами леса смыкались, оставляя дороге узкую душную щель.

Запах нагретых живых сосняков, запахи лесопилок и смолокурен, парная баня миссисипского леса, перевитого ярусами висячей зелени.

Все это было чужое. И тут, в миссисипских низинах, впервые вслух было сказано: «Скорей бы домой…»

Кто путешествовал, знает: недель через шесть, как бы ни было хорошо на чужбине, это чувство «домой!» появляется непременно.

Въезд на ранчо (пастбище). Колеса — обычное украшение въезда. Иногда над воротами прибито еще и седло… Металлическая решетка над ямой в воротах-это «запор». Коровы боятся ступить на решетку…

На севере, в штате Айдахо, мы долго стояли возле березовой рощи счастливые, как будто получили вести от близких. Изгородь из жердей, прошлогодний стожок потемневшего сена, блестки воды в глубоких следах лосей, сороки в прохладном воздухе над лужком — кусочек Смоленщины в штате Айдахо! Два россиянина там постояли, помолчали. И поехали.

Кувшин, куда полагалось стекать впечатлениям, в Айдахо был еще гулким. Теперь же емкость отяжелела. Накопились усталость и недосыпы. Уже не так часто хотелось выскочить из машины и бежать с фотокамерой в сторону от дороги.

На реке Миссисипи мы сделали остановку, сменив на полдня сухопутный транспорт на барку, которая приобщила нас к таинствам вод, текущих через многие земли Америки.

А потом мы мчались с включенными фарами по хлопковым районам юга. Шла пахота. Ветер от тракторов уносил непроглядные тучи горячей пыли. Грозовые разряды в дневной темноте были зловещими. При вспышках света одиноко среди полей проступали бедные, без зелени и даже какого-либо сарайчика негритянские хижины. К ним спешили укрыться от близкого ливня люди с мотыгами. Среди черных строений, в стороне от дорог, меловыми глыбами в окружении зелени проплывали старинные усадьбы белых помещиков.

Домой, домой… «Мистически красивый» штат Теннесси был в самом деле полон чужой, мимо сердца пробегающей красотой. Округлые холмы, округлая зелень лесов и рощиц. Лошади на прогалах. У дороги на память о красоте продают россыпи черных камней. От большой магистрали в глубину манящих просторов расходятся веточки малых дорог. Сюда, в озерную тишину, к молчаливым курчавым холмам, из людных районов приезжают охотиться, рыбачить или просто уединиться от мира. Но тишина этих мест продается за деньги, и за очень хорошие деньги.

Путеводитель по штату Теннесси и лежащему рядом Кентукки обещал нам дорогу «голубой травы» («блю грасс»). Мы глазели вовсю, стараясь не проморгать растительный феномен. Но, увы, трава, как и всюду, была зеленой.

— Сэр, вы видели синий цвет? — спросили мы в маленьком придорожном кафе румяного джентльмена в рыбацкой куртке и красной кепочке с козырьком в четверть метра.

— Блю грасс?.. А как же! — И стал рассказывать, какое это изумительное зрелище — голубая трава. А мы ведь ехали вслед за его вишневого цвета «Мустангом». Одно из двух: либо зрение у американцев особое, либо кто-то однажды выдумал это «блю» и всем потом стыдно признаться, что не видели феномена.

Американцы в своей природе ценят, кажется, больше всего отклонения от привычного, любят все, что с ходу поражает воображение. Гейзеры, водопады, каньоны, пещеры, обрывы, скалы причудливых форм — это во вкусе американца. Об этом легко рассказать, вернувшись домой.

«У нас разъезжают туда-сюда не столько ради желания повидать мир, сколько для того, чтобы потом рассказать…» — писал Стейнбек.

В штате Кентукки мы заехали к месту рождения Линкольна. Тут сохранился дуб, под которым играл мальчик — будущий президент.

Сохранился колодец-родник, из которого Линкольны ведром брали для питья воду…

Ну, что же у нас осталось еще на карте?.. Две Вирджинии, западная и восточная? Запад — это шахтерская бедность людей, которых шахты перестали кормить или кормят очень неважно.