Том девятый. Выпуск II

Великий сыщик вздохнул – как все-таки рассеять у миссис Берч недоверие к иностранцам? С убийства он перевел разговор на жертву. Стал спрашивать о «бедной тетушке», ее здоровье, привычках, любимых кушаньях и напитках, политических взглядах, покойном муже, отношении к жизни, сексу, грехам, религии, детям, животным. Он понятия не имел, пригодятся ему эти побочные сведения или нет. Просто искал иголку в стоге сена. Но между делом узнавал кое-что и о самой Бесси Берч.

Оказалось, Бесси знала родную тетку не так уж хорошо. Их связывали семейные узы как таковые, но особой близости не было. Изредка, примерно раз в месяц, она и Джо по воскресеньям приезжали к тетушке отобедать, еще реже тетушка навещала их. Под Рождество обменивались подарками. Они знали, что у тетушки кое-что отложено и, когда она умрет, наследство достанется им.

– Но в ее деньгах мы вовсе не нуждались, – объяснила миссис Берч, слегка покраснев. – У нас и самих кое-что отложено. А похоронили мы ее как полагается. Красивые вышли похороны. С цветами и все прочее.

Тетушка любила вязать. Собаки ей были не по душе, от них в доме столько грязи, а вот кота она одно время держала, рыжей масти. Он заблудился и пропал, другого она не взяла, хотя женщина с почты предлагала ей взять котеночка. В доме у нее всегда было чисто – ни соринки, ни пылинки. Медные вазочки да дверные рукоятки всегда надраены, пол в кухне мыла каждый день. Зарабатывала она более чем сносно. За час брала шиллинг и десять пенсов, а мистер Карпентер из Холмли платил ей даже два шиллинга. У этих Карпентеров денег куры не клюют. Они хотели, чтобы тетушка убиралась у них почаще, но она не могла отказать другим своим дамам, к ним она ходила еще до мистера Карпентера, за что же их обижать?

Пуаро напомнил о миссис Саммерхейз в Лонг-Медоуз.

– Да, верно, тетушка к ней ходила – два раза в неделю. Эти Саммерхейзы вернулись из Индии, у них там было полно местной прислуги, и миссис Саммерхейз в домашнем хозяйстве ни уха ни рыла. Взялись было выращивать овощи и фрукты на продажу, но и в этом ничего не смыслят. Когда на каникулы приезжают дети, в доме стоит тарарам, хоть святых выноси. Но миссис Саммерхейз – женщина милая, тетушка ее любила.

Портрет миссис Макгинти выплывал из тумана, становился все отчетливее. Она вязала, скребла полы, драила до блеска вазочки и дверные ручки, любила котов и не любила собак. Детей любила, но в меру.

По воскресеньям ходила в церковь, но во всяких церковных начинаниях не участвовала. Иногда, довольно редко, ходила в кино. Нравов была пуританских – как-то отказалась работать у одного художника и его жены, когда узнала, что брак их не зарегистрирован. Книг не читала, но с удовольствием просматривала воскресную газету, любила полистать старые журналы, которыми ее снабжали ее дамы. Хотя в кино она почти не ходила, разговоры про кинозвед и их жизнь слушала с интересом. Политики сторонилась, но голосовала за консерваторов, как это всегда делал ее муж. На одежду почти не тратилась, носила в основном то, что ей отдавали ее дамы, была слегка прижимиста.

По сути дела, именно такой Пуаро и представлял себе миссис Макгинти. А ее племянница, Бесси Берч, вполне соответствовала описанию старшего инспектора Спенса.

Когда Пуаро уже собрался уходить, с работы на обед пришел Джо Берч. Невысокий, глаза умные, отнюдь не так прост, как его жена. Во всем облике сквозила легкая нервозность. Но в отличие от жены он почти не высказывал подозрительности или враждебности. Скорее наоборот, всячески старался помочь. Но именно это Эркюля Пуаро насторожило. С чего вдруг Джо Берч так и жаждет задобрить докучливого иностранца, которого видит впервые в жизни? Причина одна – этот незнакомый иностранец привез с собой письмо от старшего инспектора Спенса, из полиции графства.

Выходит, Джо Берч хочет хорошо выглядеть в глазах полиции? А почему? Потому что у него рыльце в пушку и лучше с полицией не ссориться? Жена его – та ничего такого не боится.